"Геннадий Новожилов. Московский Бисэй " - читать интересную книгу авторадобавила: - Непутевый.
У Кости даже рот приоткрылся. Он силился разглядеть в цыганке нечто потустороннее. Смуглое лицо, пестрый платок с узлом на виске, большие серьги, монисто из нанизанных на шнурок монет. Дальше какие-то пятна: зеленое, красное, черное - цыганка как цыганка. Вдруг она повернулась и пошла сквозь кусты к обрыву. Остановилась, обернулась и погрозила пальцем: - Поменьше бы тут шалил. Очень она огорчается. И продолжала свой путь. Костя сорвался с места - и за ней: - Стойте, тут обрыв! Ломая ветки, он достиг обрыва, но никакой цыганки не увидел. Возникшая от неприятного сна тревога немного утихла. Выбрав из пачки украденных меню книжечку с золотым тиснением "Савой", Костя уселся завтракать. Он почитывал названия блюд и тянул чаек из большой синей кружки с желтым именем "КОСТЯ". Холодильник был пуст, но это было кстати: вчерашние перегрузки не давали проснуться аппетиту. - Акантология! - ни к селу ни к городу громко произнес Костя. Он обожал произносить вычитанные из словарей мудреные слова. И так же громко, как иногда разговаривают сами с собой одиноко живущие, себе же разъяснил: - Это, сударь, острословие, едкая насмешка или остроумное выражение. А вы, мон шер, что подумали? Захлопнув меню, встал, потянулся и пошел к двери. Подхватил кейс и плащ, затворил за собою дверь с висящей на ней картонкой с корявой надписью: "Оташла на 15 мин.". Дверные створки трамвая лязгнули перед носом. Тощий водитель поднял подбородок, отвернулся и тронул трамвай. - Акефал хренов! - разозлился Костя и ударил кулаком по отъезжающему вагону. - Извините мою назойливость, молодой человек, - прикоснулся к Костиному рукаву интеллигентный старичок в панаме; внешний вид старичка говорил о нем как о несчастном, коему не нашлось местечка на последних отплывающих из Новороссийска к турецким берегам транспортах барона Врангеля, - кем вы окрестили этого малосимпатичного вагоновожатого? - Безголовым недоноском назвал я этого гнусного водителя конки, ваше степенство! - отрапортовал Костя. - Благодарю вас, - просиял старичок и, приподняв панаму, поклонился. Просиявший старичок, пока не подошел следующий трамвай, все покачивал головкой, а Костя, поглядывая на старичка косвенным взглядом, как бы про себя напевал: "Боже, царя храни!" Привратником в киностудии служил бритый наголо великан преклонного возраста. На войне его сильно контузило, и оттого он имел странности, например, умел спать с открытыми глазами. И вот он сидит за своей конторкой и куда-то смотрит, будто думу думает. Так можно бы предположить, если бы он не всхрапывал. Его звали Мокеем. Он, как апостол Петр пред райскими вратами, ведал ключами от студийных помещений. Костя вошел и тихонько взял висящий на деревянной груше ключ. Мокей всхрапнул, глаза его ожили. - А? - встрепенулся он. - Ты, Мокей, главное дело, дрыхни дальше, - ответил на ходу Костя. |
|
|