"Игорь Васильевич Новожилов. Год рождения 1921 " - читать интересную книгу автора

сторожевых будках по внешнему обводу. Все внутреннее управление - полиция,
переводчики, повара, врачи - было из пленных. В основном, -
хохлы-националисты. Стоит такой вразвалку... К русским они относились плохо.
Кормили дважды в день - утром и вечером. Выдавали жидкую, горячую
баланду: картошка, немного крупы. Повар черпаком наливал бурды с полкотелка.
Утром в другой очереди выдавали кофе из свекольного суррогата, 200 граммов
хлеба и 20 граммов маргарина кусочком в пол спичечного коробка. Хлеб с
опилками. В кишках спрессовывается, начинаешь срать - дерет невозможно. Кал
будто из одних опилок.
Примерно половина пленных жила в казематах, кому не хватило - жили в
норах. Бугор был откосом градусов в сорок пять, в нем рыли норы, накрывали
шинелями, насыпали листья. Мы держались вместе с Андреем Клименко. Нам
досталась чья-то готовая нора. Я не помню, чтобы мы рыли сами.
В лагере быстро заметили Андрея. Все его звали Цыганом. Он был старше
меня на три года. Был уже женат, в Гомеле остался сын. Он почему-то имел ко
мне привязанность: может быть, видел меня в деле, как я брал риск на себя.
Был он сильный физически, блатной. Его боялись. Подходит очередь Андрея к
повару при баланде: "Ты чего, мудак, наливаешь одну жижу? Добавь!" Тот
взглянет - ударить черпаком или нет - и черпнет добавки со дна.
Повара жили, как царьки. Играли в карты. Других брали в игру за черпак
баланды или за пайку хлеба. Андрей затесался к ним играть в буру. Надолго
исчез. Появляется часов в пять вечера. Выпивши. Встал вразвалку: "Ну,
хлопцы, живем. Я поваров обыграл". Принес три пары хромовых офицерских
сапог. Из полной противогазной сумки пригоршнями вывалил красных тридцаток,
из обоих карманов - горстями часов.
С этими деньгами мы купили на лагерном черном рынке две буханки хлеба и
картофельных лепешек. На этом рынке можно было купить хлеб, даже яйца,
маргарин пачками - видимо, от поваров, махорку - она была в большом
дефиците. Все за баснословные деньги. Продукты шли и от внешних работ, куда
брали каждый день триста-четыреста человек. Народ шил из шинелей тапочки, их
меняли у местных на хлеб.
Купили места в каземате, на первом ярусе. Но сразу поняли, что здесь
вся вошь сыплется на тебя. Не спишь. Утром наощупь достаешь из подмышек за
раз три-четыре исключительно крупных вши. Тряхнешь рубахой над костром -
треск идет. Андрей говорит: "Невозможно". Мы сменялись на второй ярус. Там
тоже плохо спать. Народу набито битком, узкий метровый проход между нарами,
жара. Так набздят за ночь - задыхаешься. Но это все равно лучше, чем внизу.
Хотя и тут вошь заедала. На ночь обязательно над костром прожаривали одежду.
Еще повезло, что не было тифа. Дня через три повара вызывают Андрея играть.
Возвращается: "Проиграл все. Обыграли сволочи". В карты играла самая
лагерная элита. Меня туда не пускали.


6

Так прожили две-три недели. Холода и голода почувствовать не успели.
Стоял конец августа, было тепло. Как раз в это время удалось попасть в
команду на торфоразработки в Козлову Руду. Там машина пластами резала торф.
Мы вручную должны были переворачивать их для просушки на обратную сторону.
Работа нетрудная, но все время согнувшись или на четвереньках