"Игорь Васильевич Новожилов. Год рождения 1921 " - читать интересную книгу автора

Размышления о каком-либо сюжетном переплетении обеих биографий привели
к тому, что наиболее уместным мне представляется их параллельный пересказ с
минимальными пересечениями. Могучий стержень сюжета - это сама война.
Современная литература и публицистика, по-моему, сильно виноваты перед
людьми, прошедшими вторую мировую. В лучшем случае, о них говорят в тонах
тягостной жертвенности, чаще - как о безликом стаде, сталинских зомби.
Открываешь книгу о войне - жуть и мрак, мрак и жуть...
С грустным недоумением взираешь, как Нагибин в своих посмертных
изданиях оплевывает свое военное поколение - свою жизнь, единственную и
неповторимую...
Игорь Сергеевич морщился, встречаясь с таким злорадным нытьем.
Между моим поколением и поколением моих героев десять лет разницы и
пропасть Великой отечественной. Не по руке и не по чину вставать мне на их
защиту.
Дальше Игорь Косов и Виктор Лапаев говорят сами.
Я, Новожилов Игорь Васильевич, их слушатель и почитатель, профессор
механико-математического факультета МГУ в своей параллельной ипостаси,
старался ограничиться минимальной редакторской правкой и необходимыми
причинно-временными подвижками фрагментов записанного материала.
Свои композиционные вставки я выделяю, как и здесь, курсивом.

ГЛАВА I
ПЕСЧИНКОЙ В ВОДОВОРОТЕ


В. П. Лапаев


1

В ноябре 1939 года я был призван в армию Лесным Райвоенкоматом. Это
самый глухоманный район Калининской области. Там мой отец был секретарем
райкома. Он был настоящим коммунистом. Как сейчас помню, мать ему, секретарю
райкома, ставит заплатки на галифе. На галифе, помню, было семь заплаток.
До революции отец был слесарем, в партию вступил в семнадцатом, в
октябре семнадцатого штурмовал московский Кремль.
В тридцать седьмом отец работал в аппарате обкома Центральной
Черноземной области у Варейкиса. Когда того взяли, отец легко отделался -
ссылкой с понижением в тверскую глухомань.
Девчонки, с которыми я кончал десятый класс, устроили нам, призывникам,
отходную. После нее нас, полупьяных, отвезли на подводах на станцию
Малышево.
В теплушке - чугунная печка, с двух сторон двухэтажные нары человек на
двадцать. На одном полустанке наша деревенская орда разгромила киоск. В
теплушку притащили ящик водки. Дико перепились, передрались. Летали бутылки.
Я был среди них интеллигент, сын секретаря райкома. Страшно перепугался,
влез на верхние нары, накрылся тулупом.
Привезли нас в Харьков. Поскольку я был со средним образованием, меня
направили в полковую школу. Через три месяца присвоили ефрейтора, еще через
три - младшего сержанта и в марте 40-го года направили в 106-й