"Алексей Силыч Новиков-Прибой. У дальних берегов" - читать интересную книгу автора

пролив Фриза или Буссоля.
Старший офицер Лейман увидел боцмана и, сойдя с ним на палубу,
приветливо заговорил:
- Вот что, голубчик. Предупреди, чтобы все люди были на своих местах.
Накажи впередсмотрящему - пусть не зевает. Приближаемся к проливам. Погода
портится, всем будет жарко.
На мостике остались Трегубов, Потапов и рулевой Рекстен. Они с тревогой
смотрели на надвигающуюся с горизонта мутную завесу. Туман, наплывая,
сокращал видимость, дневной свет заметно тускнел. Вода из синеватой
становилась мутно свинцовой, температура ее упала до шести градусов по
Реомюру.
Ночью тревога среди людей усилилась; нашел густой туман, и стало еще
холоднее, как будто корабль приближался к границам заполярья. Офицеры не
спали. Утром 19 мая они собрались на мостике, с удивлением разглядывали друг
друга. Бессонные лица их были землисто-бледны, веки припухли, и глаза стали
какими-то слюдяными, бесцветными, словно выеденными за ночь туманом.
Старший офицер стоял перед командиром на расстоянии протянутой руки и
все-таки плохо его видел. Он говорил:
- Вот мы и в полосе вечных туманов, Андрей Сергеевич. Теперь пойдем без
обсервации. Для определения своего места мы можем руководствоваться только
компасом, лагом, принимая в расчет еще местное течение. Сейчас же надо
решить, каким проливом мы пойдем - Фриза или Буссоля?
Командир надвинулся всей своей высокой фигурой на Леймана, чтобы лучше
его разглядеть в тумане, и сказал:
- Полковник Филипповский наказывал: куда ближе, туда и идите. А нам
сейчас по счислению пролив Фриза ближе, чем Буссоля. И ошибки будет меньше.
Распорядитесь взять курс на два градуса правее.
Прошла еще ночь. В четыре часа утра по счислению корабль должен был
находиться на широте 42╟58' нордовой и долгой 143╟32' остовой. Командир
Трегубов был уверен, что приблизился к проливу Фриза между островами Уруп и
Итуруп Курильской гряды. Он распорядился лечь на курс норд-вест 17╟, сделав
общую поправку пять градусов. Туман густел. Людям с мостика ничего не было
видно вокруг, кроме серой волнующейся мглы. Носовая и кормовая части
корабля, окутанные туманом, пропали с глаз словно растаяли. Казалось, что от
всего судна остался только один мостик с тремя людьми и плывет он с ними в
таинственную неизвестность. Командир, старший офицер и рулевой походили
теперь больше на воздухоплавателей, чем на моряков, и будто находились они
не на мостике, а в гондоле воздушного шара, пробивающегося высоко над морем
сквозь толщу густых облаков. Командир то поднимался на цыпочках, как это
бывает с человеком, который ловчится взглянуть из-за простенка, то приседал
на корточки, стараясь хоть что-нибудь разглядеть впереди, но серая,
заволакивающая пелена была непроницаема. Такого густого и постоянного тумана
нельзя больше встретить нигде на всем земном шаре. Это феноменальное явление
природы объясняется тем, что у Курильской гряды сталкиваются два течения:
теплое со стороны Японии, холодное со стороны Охотского моря.
Если бы посмотреть на пароход со стороны, то он показался бы блуждающим
призраком. В этом месиве водяных паров не было видно людей, и не слышались
их голоса. На верхней палубе было мертво.
Командир, желая проверить, находится ли вперед смотрящий на своем
посту, завопил словно от боли на отчаянно высотой ноте: