"Алексей Силыч Новиков-Прибой. Певцы" - читать интересную книгу автора

Алексей Силыч НОВИКОВ-ПРИБОЙ

ПЕВЦЫ

В трактире "Не грусти - развеселю", несмотря на сумрачность и грязь,
в этот вечер поздней осени, когда на дворе беспрерывно моросит дождь, а
сырой и холодный ветер пронизывает до костей, - хорошо и уютно. Народу не
так много, сравнительно тихо, хотя в деловой разговор то и дело врываются
пьяные голоса, звон посуды, призывающий к столам прислугу, щелканье на
буфете счетной кассы. По временам заводят граммофон, старый, полинявший, с
большой красной трубой. Он играет сносно, но вдруг сорвется и, словно
чем-то подавившись, зарычит режущим ухо голосом.
Большой зал освещен электрическими люстрами. Вдоль стен и по углам,
точно прячась от людского взора, сидят каменщики, ломовики, чернорабочие -
народ плохо одетый, заскорузлый, но плотный и сильный. Они глотают водку
большими стаканами, не торопясь закусывают потрохами и ржавой селедкой,
чай спивают добела. Разговор их медлительный, лица хмурые, взгляд тяжелый.
Ближе к буфету жмутся дворники, швейцары, городовые, за честь считающие
потолковать с буфетчиком. Посредине - подрядчики и торговцы. Эти говорят
степенно и важно, слов на ветер не бросают, и только те, что помоложе,
держатся бойчее. К ним более внимательно, чем к другим посетителям,
относятся половые.
В трактир входит мужчина, опираясь одной рукой на костыль, а другой
на плечо женщины. Он лет тридцати, худой и жилистый, во флотской фуражке и
поношенном пиджаке, с Георгиевским крестом на груди. Ноги его согнуты,
трясутся и беспокойно шаркают по полу, точно нащупывая место, чтобы
утвердиться. Она моложе его, но и на ее бескровном лице, с заострившимся
носом и строго поджатыми сухими губами, отпечаток нужды и горя. Покрыта
ситцевым платком, в мужских сапогах и просторной ватной поддевке, сквозь
которую сильно выпячивается беременный живот. Оба мокрые от дождя,
прозябшие.
Окинув усталым взглядом трактир, вошедший обратился к буфетчику:
- Позвольте бывшему матросу повеселить публику.
Буфетчик, сощурившись, оглядел пришельцев с ног до головы, отсчитал
кому-то сдачи и наконец спросил у матроса:
- Раненый, что ли, будешь?
- Да.
- Где сражался?
- При Цусиме.
- Так... А это жена твоя?
- Подвенечная...
Получив разрешение, матрос достает из-за плеча большой деревянный
футляр, вынимает из него венскую двухрядную гармонику и садится на стул, а
жена становится рядом. Перебирает лады, пробуя голоса. Потом играет
какой-то марш.
В трактире сразу замолчали. Сошлись люди из других комнат. Все
смотрят на матроса, а он, склонившись левым ухом над гармоникой, словно
прислушиваясь к ней, растягивает меха во всю ширину рук. И несутся,
потрясая воздух, стройные звуки, кружатся, как в вихре, звонко заливаются,
буйные аккорды сменяются веселой трелью.