"Алексей Силыч Новиков-Прибой. "Коммунист" в походе" - читать интересную книгу автора

засмеялся.
- Вот у меня хорошо: нет ни жены, ни постоянной зазнобы. Я люблю,
пока лишь на якоре стою.
Боцман о своем мечтал. Он доволен был тем, что пароход шел в Ригу.
Там живет его родная мать, с которой он не виделся четырнадцать лет.
- Неужели за это время ни разу дома не побывал? - осведомился я.
- Нет.
- Почему?
- Да все плавал. Я с малых лет по морям скитаюсь.
На мостике попеременно прохаживались штурманы, довольные хорошей
погодой. Иногда слышался оттуда свисток и голос:
- Вахтенный!
- Есть!
- Как на лаге?
Матрос бежал к корме, заглядывал на циферблат лага и возвращался на
мостик с докладом.
- Восемьдесят две с половиной.
Штурман открывал вахтенный журнал и записывал.


После обеда погода начала быстро портиться. Ветер свежел. Завыли
вентиляторы, послышался свист в такелаже. Из-за горизонта без конца
выплывали облака и, заволакивая небо, неслись быстро и низко. Старые
моряки строго посматривали вокруг.
- Кажется, трепанет нас...
Другие утешали:
- Ничего. Не то видали. Выдержим...
А к вечеру, постепенно нарастая, разразилась буря. Надвигалась ночь,
бесконечно-долгая, угрюмо-холодная. Северное море, озлобляясь, стало
сурово-мрачным. Пароход наш начал кланяться носом, точно прося у стихии
пощады для своей старости. Но отовсюду веяло жестокой неумолимостью.
Вздыбились воды и, взбивая пену, заклокотали. Седоволосые волны полезли на
палубу, ощупывая и дергая каждую часть корабля, точно испытывая,
основательно ли все укреплено.
Я взошел на мостик. Капитана не было здесь: он заболел и находился у
себя в каюте. Кораблем управляли штурманы. Я обратился к ним с вопросом:
- Ну, как дела?
- Как видите, дела корявые.
В их отрывистых приказаниях матросам чувствовалось, что предстоит
пережить нечто серьезное. Барометр падал. Буря усиливалась. Напрягая
зрение, я впивался в разноголосо шумевшую тьму.
Вздымались волны, пенились, но казалось, что чьи-то незримые руки,
потрясая, размахивали белыми полотнищами. Весь простор, густо залитый
мраком ночи, находился в бешеном движении. Все вокруг, порываясь куда-то,
неслось с яростным гулом, мчалось с дикими песнями. Вырастали водяные
бугры и тяжестью обрушивались на судно.
Первый штурман, рослый и дюжий человек, заявил:
- Мы попали в крыло циклона. Это определенно.
Второй, темноволосый украинец, всегда выдержанный, ничего против
этого не возразил, добавив только: