"Л.Новиков, А.Тараданин. Сказание о 'Сибирякове' " - читать интересную книгу автора

еще свидимся.
- Обязательно свидимся, - ответил за всех Элимелах.
- Товарищ комбат, - раздался рядом зычный бас. - Тут кто-то котелочек
утерял, может быть, хозяин найдется?
Из темноты выступила грузная фигура боцмана Павловского. Он протянул
офицеру котелок, который почти целиком умещался на широкой его ладони. Для
убедительности осторожно осветил находку электрическим фонариком.
- Вот растеряхи, - смущенно сказал комбат. - Молодежь ведь.
Не дожидаясь рассвета, "Сибиряков" отправился в Архангельск. Теперь на
борту его были раненые, путь которых лежал в далекий тыл. Подсадили и группу
рыбаков. Их артель вела промысел в Баренцевом море, в котором лов рыбы не
прекращался, несмотря на опасность встречи с вражескими подводными лодками.
Рыба была сейчас особенно нужна стране.
Поднимался ветер. Ох, как некстати был он! Волны все сильней и сильней
качали судно. Моряки с досадой думали о том, что море разыграется не на
шутку. И не о себе были заботы, а о тех, кто лежал на носилках в кубриках и
трюмах корабля,
Не спалось Элимелаху, которого Качарава с трудом уговорил пойти
отдохнуть. Нервы, натянутые до предела заботами минувших суток, не могли
упокоиться. Неожиданно зашалило сердце. Еще в Кеми Зелик Абрамович
почувствовал вдруг резкую, щемящую боль в груди. Правда, она скоро прошла, а
вот сейчас сердце снова дало о себе знать. "Не вовремя, очень не вовремя
расклеился ты, комиссар", - выговаривал он себе.
Элимелах встал, надел китель и отправился на нижнюю палубу. Шел, широко
расставляя ноги, придерживаясь руками за переборки узких проходов, - при
сильной бортовой качке ходить нелегко. [13]
В кубриках, куда поместили тяжелораненых, стоял дурманящий, тот
особенный запах, который присущ операционным и перевязочным. Пахло кровью,
бинтами, спиртом, хлороформом. Бледные, осунувшиеся солдаты старались
крепиться, чтобы лишний раз не беспокоить врачей и санитаров. Но иногда боль
становилась невыносимой, и тогда раздавались сдержанные стоны.
В одном из кубриков Зелик Абрамович нашел радиста Анатолия Шаршавина и
шифровальщика Михаила Кузнецова, секретаря комсомольской организации судна.
- Санитары не управляются, мы тут помогаем, - тихо объяснил Кузнецов
комиссару. - А вот тому парню очень плохо, с ним все время врач.
- Правильно, Миша, молодцы, - качнул головой Элимелах.
Шаршавин, став на колени у койки, поддерживал ладонью голову больного.
Шторм кидал пароход с борта на борт, и раненых это сильно беспокоило.
- В соседнем кубрике Алферов, Жеребцов, сигнальщики Алексеев, Новиков,
Синьковский, - продолжал комсорг. - Сменились с вахты и тоже дежурят. Все
комсомольцы тут, кроме Дмитриева. Его укачало. - И, как бы оправдываясь за
товарища, матрос добавил: - Он ведь после болезни...
- Ладно, ладно, все хорошо. Скажи, дорогой, в какой кубрик мне идти,
раз ты этим делом руководишь?


* * *

Уважают моряки кочегаров. Кормить углем дышащие жаром топки - дело
трудное: нужны и большая физическая сила, и тренировка, и привычка.