"Алан Нурс. Второе зрение" - читать интересную книгу автора

словах Эронса, но это я не совсем поняла. Они были в его офисе. Лэмбертсон
сказал:
- Я не думаю, что она к этому готова, и я не собираюсь ее уговаривать.
Почему до всех вас не доходит, что она еще ребенок, и человек, а не
какое-нибудь подопытное животное?
Нет ни малейшего покоя. Каждый только и норовит захапать, а отдавать -
кукиш с маслом!
Эронс был невозмутим. Он смотрел печально и укоризненно. Я прекрасно
его вижу: невысокий, лысоватый, с маленькими бегающими глазками на
самодовольном личике.
- Майкл, в конце концов, ей двадцать три года. Она давно вышла из
пеленок.
- Но занимаются с ней только два года, чтоб хоть чему-нибудь ее
научить.
- Да, но ведь нельзя дать этому исчезнуть, так ведь? Будь благоразумен,
Майкл. Никто не возражает, что ты отлично поработал с девочкой, и,
естественно, тебя задевает мысль, что кто-то другой будет с ней работать. Но
если ты считаешь, что все расходы можно покрыть за счет налогов...
- Я не хочу, чтобы ею кто-либо пользовался, вот и все. Говорю тебе, я
не буду ее заставлять, даже если она согласится. Ее нельзя трогать, по
крайней мере, два года. - Лэм-бертсон был зол и срывался. И сейчас, через
три дня, он все еще сердит.
- Ты уверен, что твое отношение полностью... профессионально? (Что бы
Эронс не имел в виду, это было подло. Лэмбертсон это понял, и - боже мой!
Бумаги летят на стол, дверь хлопает, ругательства! И это спокойный,
выдержанный Лэмбертсон - можете себе представить? А потом, когда злость
прошла, - чувство отвращения и провала. Вот это и поразило меня, когда вчера
он вернулся. Он не мог этого скрыть, как ни старался.)
Да, не удивительно, что он устал. Я отлично помню Эронса. Тогда у него
не было ко мне никакого интереса. Он называл меня дикаркой. У нас нет ни
времени, ни людей, чтобы содержать ее в государственном учреждении. Она
должна содержаться так же, как любой другой дефективный ребенок. Возможно,
она плюс-дефективный ребенок. Возможно, она плюс-дефективная, а не минус, но
все равно, такой же инвалид, как слепые и глухие.
Старина Эронс. Это было много лет назад, когда мне едва исполнилось
тринадцать. Еще до того, как доктор Кастер заинтересовался мной, обследовал
меня и сделал офтальмоскопию; до того, как я впервые услышала о Лэмбертсоне
и Центре. Тогда меня только кормили и относились, как к странной зверушке.
Эронсу повезло, что в Бостон поехал Лэмбертсон, а не я. И если Эронс
приедет сюда, чтобы со мной работать, он только зря потратит время, потому
что я натяну ему такой нос, так его опозорю, что он пожалеет, что явился. Но
все равно я не понимаю. Неужели я калека, как говорит Эронс? Разве иметь
высшую психику, быть "пси-хай" - ненормально? Я так не думаю, но что думает
об этом Лэмбертсон? Иногда я сама попадаю впросак, когда пытаюсь прочитать
мысли Лэмберт-сона. Хотелось бы знать, что на самом деле он думает.

Среда, вечером. Сегодня вечером я спросила Лэмбертсона, что сказал
доктор Кастер.
- Он хочет встретиться с тобой на следующей неделе, - сказал он. - Но,
Эми, он ничего не обещает. Он даже не очень надеется.