"Бранислав Нушич. Незванный опекун" - читать интересную книгу автора

В конце концов, подсчитав ее, он утешился, но первый день, когда он был
отстранен от должности и начал жизнь пенсионера, не принес ему успокоения.
Прежде всего его огорчило то, что отныне он вынужден был, как уже
знакомые нам нерадивые чиновники, проверять свои часы по часам соборной
церкви.
Конечно, он остался таким же точным, каким был и раньше. Без четверти
шесть он был на большом базаре; без четверти семь пил кофе перед кафаной, а
в семь был у Тодора и проверял счет. Потолковав немного с Тодором, он каждый
раз доставал из кармана часы, чтобы в половине восьмого подняться,
откашляться и идти. Но, дойдя до двери, он останавливался и возвращался в
лавку.
- Дай мне, ради бога, стул, - говорил он, садился и наблюдал за
покупателями, наблюдал, как ученики наполняют кульки, наблюдал, как качаются
весы, и так занимал себя, пока проходила пора идти в канцелярию, и тогда ему
становилось легче.
Это походило на то, как голодный человек, в полдень ощущающий самый
сильный голод, старается отвлечь себя, пока не проходит пора обеда, после
чего ему становится легче.
Затем, когда голод по канцелярии проходил, господин Джурджевич
поднимался и шел на Калемегдан, а затем заходил на те улицы, где строились
дома. Он проводил возле каждого дома по получасу, а то и по целому часу,
неодобрительно замечая, что комнаты не просторны, что кухня велика, что
оставлено слишком мало места для огорода, - лишь бы прошло время до обеда!

III

Проходил день за днем, и господин Джурджевич привык сидеть в лавке
Тодора и наблюдать за торгующимися покупателями, за учениками, наполняющими
кульки, за качающимися весами. И если сначала он сидел в лавке по получасу,
чтобы занять себя, пока не пройдет время идти в канцелярию, то сейчас он уже
привык сидеть в лавке с семи утра и до обеда. Привык он, привык и Тодор,
привыкли и ученики. Даже стул, на котором сидел господин Джурджевич, имел
определенное место; он всегда стоял возле мешка с кофе; ученики изучили его
привычки и примерно в десять часов заказывали для него кофе.
Сначала, разумеется, господин Джурджевич только наблюдал за
покупателями и торговлей, но постепенно, с каждым днем, он все больше входил
в дело. Он начал уже разбираться в сортах, знал цену миндалю, свечам,
растительному маслу, перцу, конфетам, знал, сколько можно уступить и сколько
нельзя.
- Не уступите ли вы мне это постное масло за шесть с половиной
грошей? - спрашивает Тодора служанка.
- Нельзя! - отвечает господин Джурджевич.
И теперь, когда он уже вошел в курс дела, он начал приходить в лавку и
после обеда. Придет в семь утра, сядет на свой стул, в полдень сходит
пообедать, а в два возвращается и сидит до вечера, до самого закрытия лавки.
Так, день за днем, он входил в дело. Приходит, например, прислуга и приносит
рис, купленный утром.
- Хозяйка говорит, что это плохой рис. Дайте мне другой, если у вас
есть.
Только Тодор откроет рот, чтобы объяснить, что это лучший рис в