"Мартин О'Брайен. Убийство по французски " - читать интересную книгу автора

де Котиньи.
Позднее, когда Сьюзи покинула террасу, де Котиньи задержался в своем
темном кабинете. Было почти одиннадцать, и он ожидал гостя. Раздумывал, не
попытается ли этот человек взять себе за правило опаздывать, только чтобы
что-то доказать.
Де Котиньи вздохнул, встал с кресла и прошел к столу. Он включил
настольную лампу и выбрал сигару. Отрезал кончик, поджег сигару и сделал
первую затяжку, задержав дым во рту. На некоторые вещи в жизни можно
полагаться, подумал он, смакуя вкус сигары, внимая с закрытыми глазами
последним печальным нотам Моцарта. А на некоторые нельзя.
Де Котиньи взглянул на часы - уже чуть больше одиннадцати. Это
возмутило его, но не так сильно, как причина столь позднего ночного визита.
Это была самая непростительная ошибка в суждениях. Его и Сьюзи.
Навестить девицу, которую она нашла, склонить к тому, чтобы устроить игрища
вне дома. Кожа у цыпочки была белее алебастра, волосы черные как ночь. Но...
простушка. Дрянь. Маленькая жадная подстилка с этой ужасной наколкой.
Следовало быть более осмотрительным. Теперь он стал таким. Ведь,
похоже, кто-то собирается получить с него за эти забавы.

16

Это было не то лицо, которое Жако ожидал увидеть. Из прошлого. Из-за
завесы лет.
В какой-то момент, сидя в "Молино" в кабинете при кухне со стеклянными
стенами, Жако был уверен, что ошибся. Не может быть. Не Дуасно. Но на старом
одутловатом лице, мелькающем между раковинами в выложенной плиткой и
заполненной паром моечной, Жако узнал бегающие глазки, крючковатый нос,
высокие треугольные, как у клоуна, брови. Дуасно. Точно. После стольких лет.
В желтых резиновых перчатках до локтей. И он старается привлечь внимание.
Жако не планировал заходить в "Молино". Но ведь он вообще ничего не
планировал из того, что сделал, высадив Гасталя возле управления. Просто
возвращение в пустую квартиру было для Жако не особенно приятной
перспективой. Поэтому он отложил его, припарковал машину на рю Тьер и
занялся делом - холодный "Гиннесс" в "О'Салливан", следующая выпивка на
пристани в "Бар-де-ла-Марин", перед тем как прошлепать по рю Нео в "Ла
Карнери" за стейком и материнским вниманием со стороны Гасси, жены хозяина.
Улыбка Гасси, в пятьдесят лет одетой как в тридцать, была такой же широкой,
как ее бедра, а юбка такой же короткой, как ее дыхание. Жако обожал ее; и
она обожала его.
"Ла Карнери", городское бистро, где в цокольном этаже подавали только
мясо, а в полуподвальном только рыбу, выглядело именно так, как должно
выглядеть в понедельник после девяти часов вечера - одни уже заканчивали
трапезу, другие только начинали, - но было не настолько заполнено, чтобы
любимое место Жако в закрытом ширмой уголке оказалось занятым. На столе,
усеянном хлебными крошками, еще стояли грязные тарелки, но стулья были так
же пусты, как оставшаяся там бутылка и стаканы. Он кивнул Леону, шеф-повару,
для поднятия тонуса взял в баре marc[17] и сел за столик. Секунду спустя
примчалась Гасси, отправила официантку, захлопотала, закудахтала, прибирая
стол.
- Как давно, мсье Даниель, мы вас не видели... вы выглядите бледным и