"Фиц-Джеймс О'Брайен. Потерянная комната " - читать интересную книгу автора

Фиц-Джеймс О"Брайен

ПОТЕРЯННАЯ КОМНАТА

(пер. Людмила Юрьевна Брилова)

Жара стояла удушающая. Солнце давно скрылось, но как будто оставило
после себя свой жизненный дух - жару. Воздух застыл; листья акаций,
заслонившие мои окна, повисли грузом на тонких стеблях. Дым от сигары не
поднимался выше моей макушки, и приходилось разгонять это стоячее
бледно-голубое облачко ленивыми взмахами руки. Рубашку я расстегнул,
открытая грудь тяжело вздымалась, пытаясь вобрать в себя хоть сколько-нибудь
свежего воздуха. Казалось, даже городские шумы одолела дремота; тишину
нарушал один только гул комаров.
Пока я лежал, задрав ноги, в кресле и мысли мои, как иногда бывает,
блуждали незнамо где, мной овладело странное желание: неспешно перебрать в
уме главные предметы обстановки в комнате. Эта задача как раз
соответствовала моему тогдашнему настроению. Комнату уже накрыла тень
сумерек, но тусклые очертания мебели еще виднелись, и мне ничего не стоило
вычленить взглядом отдельные предметы; притом кресло стояло так удачно, что
не приходилось даже вертеть головой.
Imprimus[1] призрачная литография Калама[2]. Она выглядела всего лишь
черным пятном на белой стене, но память воспроизводила картину во всех
деталях. Полночь, пустынная местность, в центре на переднем плане - дуб,
похожий на привидение. Отчаянно, во всю силу дует ветер; он сносит влево
изломанные, одетые скудной листвой ветки. По грозному небу стремятся
бесформенные нагромождения туч, дождь хлещет почти параллельно горизонту. На
заднем плане вересковая пустошь переходит в бескрайнюю тьму; в самой дали
словно бы плывут в пространство неясные формы, вызванные к жизни то ли
воображением, то ли искусством. У подножия гигантского дуба стоит закутанный
в плащ человек. Плащ под напором ветра плотно облепляет его тело, петушиное
перо на шляпе дыбится, как бы в испуге. Лица не видно: подхватив плащ обеими
руками, человек закрывает его с двух сторон складками ткани. Впечатление
такое, что картина бессюжетна. Она ни о чем не повествует, однако обладает
таинственной, внедряющейся в память силой - потому я ее и купил.
Рядом с картиной, чуть ниже, просматривается круглое пятно - это моя
курительная шапочка. Спереди вышит мой герб, из-за этого я ее не ношу,
однако, если как следует пристроить ее на голове, чтобы длинная синяя
кисточка свисала вдоль щеки, она мне, по-моему, очень даже идет. Помню
время, когда ее шили. Помню миниатюрные ручки, которые проворно продергивали
шелковые нитки сквозь натянутую на пяльцы ткань; помню, с каким трудом мне
досталась цветная копия моего герба, по которой был вышит рисунок спереди на
ленте; помню поджатые губки и наморщенный юный лоб мастерицы, когда она
гадала, что же делать с облаком, из которого торчит рука в латах
(изображение в верхней части моего герба); помню блаженный миг, когда те же
миниатюрные ручки водрузили головной убор мне на голову (я принял горделивую
позу, но продержался в ней недолго) и как я, уподобившись монарху,
немедленно после коронации воспользовался своей монаршей привилегией:
обложил единственную подданную налогом, уплаченным, впрочем, без всякого
ропота. Ах, шапочка сохранилась, но не стало вышивальщицы: она готовилась