"О.Генри. Как истый кабальеро" - читать интересную книгу автора

Козленок гордился не только своим умением стрелять без промаха, но и
галантностью. Он всегда держался с представительницами прекрасного пола как
истый кабальеро - muy caballero, по выражению мексиканцев. С ними он
неизменно был учтив и заботлив. Он ни за что не сказал бы женщине резкого
слова. Беспощадно убивая их мужей и братьев, он был не способен поднять руку
на женщину даже в гневе. И потому многие из тех, кто принадлежит к этой
интересной половине человеческого рода, испытав на себе обаяние его
изысканной вежливости, наотрез отказывались верить ходившим о нем историям.
Все это только пустые слухи, заявляли они. А когда отцы, мужья и братья в
негодовании представляли им неопровержимые доказательства жестоких и гнусных
деяний их кабальеро, они отвечали, что ему, вероятно, не оставили иного
выхода и что он, во всяком случае, знает, как следует обходиться с дамой.
Памятуя об этой маниакальной учтивости Козленка и о том, как он любил
ею щеголять, легко понять, с какими трудностями было сопряжено для него
решение задачи, поставленной перед ним тем, что он увидел и услышал из
своего укромного убежища среди опунций - по крайней мере в отношении одного
из участников драмы. С другой стороны, поверить, будто Козленок способен
оставить это незначительное дельце без последствий, было и вовсе невозможно.
Когда короткие сумерки сменились ночным мраком, они при свете фонаря
уселись в хижине ужинать вареными бобами, жареной козлятиной,
консервированными персиками и кофе. После еды дряхлый пращур, чье стадо уже
было заперто в загоне, выкурил папиросу, завернулся в серое одеяло и
превратился в мумию. Тонья мыла щербатые чашки и миски, а Козленок вытирал
их полотенцем из мешковины. Ее глаза сияли, и она подробно описывала
события, приключившиеся в ее крохотном мирке с того времени, когда Козленок
был у нее в последний раз. Все происходило точно так же, как в любой другой
его приезд.
Потом они вышли на воздух, и Тонья, опустившись с гитарой в сплетенный
из камыша гамак, начала петь печальные canciones de amor*.
______________
* Песни о любви (исп.).

- Ты меня любишь по-прежнему, старушка? - спросил Козленок, шаря по
карманам в поисках бумаги для папиросы.
- По-прежнему, мой маленький, - ответила Тонья, не опуская устремленных
на него темных глаз.
- Надо сходить к Финку, - сказал Козленок, поднимаясь. - За табаком. Я
думал, что прихватил с собой еще один кисет. Я вернусь через четверть часа.
- Возвращайся быстрее, - попросила Тонья. - И скажи, долго ли на этот
раз я смогу называть тебя моим? Уедешь ли ты завтра, оставив меня тосковать,
или побудешь со своей Тоньей подольше?
- Да нет, денька два-три я тут побуду, - ответил Козленок, зевая. - Я
уже месяц кружу, пора и отдохнуть.
Он вернулся с табаком только через полчаса. Тонья все так же
покачивалась в гамаке.
- Странное у меня чувство, - сказал Козленок. - Мерещится и мерещится,
что за каждым кустом кто-то залег и вот-вот меня подстрелят. Прежде со мной
такого не бывало. Вроде как вещее знамение. Пожалуй, уеду-ка я завтра с
рассветом. По всей Гвадалупе черт-те что делается оттого, что я прикончил
этого немчуру.