"Невеста викинга" - читать интересную книгу автора (Гроу Диана)

Глава 3

Из распахнутого окна скрипториума, помещения для переписки рукописей в монастыре, струился солнечный свет, в ярких лучах причудливо кружились пылинки. Ветер доносил далекую песню дрозда, отрывистые трели птиц. Бриз веял прохладой с берегов реки Шаннон, зовя искупаться, но Бренна не могла позволить себе этого. У нее было слишком много работы. Вздохнув, она опустила перо в переливающиеся блестящей поверхностью чернила и опять склонилась над полупрозрачным листом пергамента.

Перед ней на столе лежало открытое Евангелие от Матфея. Девушка всматривалась в тонкий переплет линий и обводила их, не забывая про узорчатые виньетки в виде звеньев цепей. Ловкими движениями она добавляла золотистые штрихи поверх синевы чернил. Текст невольно врезался в память.

В груди Бренны пульсировала тупая боль. Тряхнув головой, она снова сосредоточилась на причудливом орнаменте. Уже в нижнем углу страницы рука дрогнула, и лист пергамента пополз в сторону. Девушка с силой зажмурила глаза и сжала переносицу. Видимо, она слишком долго всматривалась в пересечения тонких линий. Отец Михаил предупреждал ее, чтобы она почаще делала перерывы в работе. Это должно было сберечь ее зрение.

Бренна пару раз глубоко вздохнула. Острый аромат чернил смешивался с таким привычным запахом рукописей. Когда Бренна открыла глаза и посмотрела на фолиант, то в ужасе прижала руку ко рту. Виньетка в виде звеньев цепи змеей уползала в сторону и продолжалась на столе за пределами листа. Благородный темный дуб столешницы был вымазан синими чернилами и позолотой.

От крика, который донесся в открытое окно, девушка вскочила, стул отлетел назад, с грохотом стукнувшись о каменный пол. Ей показалось, что монастырь Клонмакнойз вновь захватывают длинноволосые нормандцы с окровавленными топорами.

Бренна хотела было броситься бежать, но она не могла оставить на столе небольшой пергаментный сверток. Из-под грубого одеяла высунулась крошечная рука и коснулась ноги девушки.

«Малыш, как же я забыла о тебе!» Бренна схватила ребенка и выбежала из скрипториума в коридор.

Грохот шагов за спиной подгонял ее. Она могла поклясться, что чувствует на своем затылке чье-то горячее дыхание.

Это был он. Бренна знала это, знала, что он придет за ними. В ее груди застыл ком — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Бренна бросила взгляд через плечо.

Это был всего лишь аббат. Приятные пухлые черты его лица были искажены гневом. Он стремительно подошел к девушке и, выхватив из ее рук ребенка, оттолкнул ее ногой.

Бренне показалось, что она словно пушинка взлетела вверх. Она увидела высокие монастырские ворота, а затем с глухим стуком упала в грязь.

Бренна вздрогнула всем телом. Ее глаза мигом открылись. Она лежала на кровати и смотрела снизу на покрытую соломой крышу, словно пришедшую к ней из ее ночного кошмара. Рядом повернулась в постели Мойра, почти стянув одеяло со старшей сестры. В своей кровати Бренна чувствовала себя в безопасности.

— Это был только сон, — прошептала девушка. Ее сердце билось, словно птица в клетке. Дыхание срывалось. — Глупый сон, который ничем не может навредить, — повторила она. Но рука отчаянно дрожала. Бренна заметила это, когда, откинув край одеяла, что оставила ей Мойра, тихонько выбралась из кровати.

Вместе с ужасом ночного кошмара в памяти Бренны еще витал незнакомо новый, свежий запах малыша. Подумав, что так недалеко и до безумия, она решительно стряхнула с себя ночные грезы.

Подойдя к закрытому окну, Бренна раздвинула ставни, чтобы впустить в дом рассвет. Где-то внизу, на гумне, кричал петух. «Как закончится „Гиннесс“,[2] придет конец и нормандцу, какие бы планы ни имел на него отец», — подумала она.

Вчера вечером, когда они пришли в замок, ее отец устроил пир. Воины стали обсуждать, как убьют нормандца, если пиво окажется негодным, и Бренна почувствовала к незнакомцу жалость.

— Утопить подлеца в трясине, — изрек Коннор, опуская тяжелую деревянную кружку на стол.

— Придушить этого нормандского демона, как гласят традиции, — с недобрым блеском в глазах ответил Эйдан. Хотя с тех пор как святой Патрик принес в Ирландию христианство, поклонение старым языческим богам заметно угасло, некоторые из сынов Эрина[3] все еще приносили в жертву своих врагов, которых по традиции душили.

Суровые воины стали наперебой предлагать самые ужасные казни, которые, без сомнения, должны напугать присутствующего здесь же чужака.

Однако незнакомец только смеялся, и Бренна решила, что он пустоголовый дурак.

— Одно хуже другого. Может быть, вам лучше будет взять свои луки и использовать меня в качестве мишени? — спокойно заметил чужак. — Если у вас нет лучших идей, как убить меня, то, может быть, зря вы считаете себя такими умными?

Неожиданно все в зале замолчали. В наступившей тишине, казалось, можно было услышать стук собственного сердца. Король Брайан у-Ниалл хлопнул рукой по столу и рассмеялся. Вскоре смеялись уже все. Бренна с удивлением отметила, что суровые лица воинов выражали теперь интерес и даже уважение.

Сюрприз ждал ее, когда отец выковырнул длинным охотничьим ножом пробку из бочки. Неожиданно для себя Бренна заметила, что переживает за чужака и хочет верить в то, что эль окажется хорошим.

Мужчины же наклонились вперед, наблюдая, как король наливает и пробует первый кубок.

Брайан приложился к кубку, провел языком по губам и произнес:

— Нектар.

Бренна почувствовала невероятное облегчение. Тепло разлилось по всему ее телу, согревая и расслабляя ноги.

Однако радость ее длилась недолго. После того как отец возложил на нее ответственность за чужака, она начала сожалеть, что в бочке оказалось пиво, а не морская вода. Бренна не хотела, чтобы чужака убивали, но отвечать за него означало находиться в компании, которую ей навязали, что несколько угнетало ее.

Бренна прикрыла ставни, оставив лишь щель, чтобы в башню струился мягкий утренний свет. Через голову она натянула коричневую льняную тунику, надела длинные шерстяные носки и закрепила их, обернув полоски ткани вокруг голени. Специально для работы на гумне она надела старые ботинки.

Затем они с Мойрой спустились по подвесным лестницам в несколько пролетов. Эта каменная башня специально строилась для защиты замка. На каждый ее этаж пела только одна лестница, которую в случае осады можно было поднять. Внизу, в большом зале, спали несколько воинов. Наверное, вчера они перестарались с элем. Осторожно, чтобы не разбудить их, девушки вышли наружу.

Там была та же картина. Падраг лежал у костра, растянувшись во весь рост. Эйдан лежал в обнимку с их самым крупным волкодавом, тоже свернувшись в клубок, отчего фигуры были до изумления похожими. Бренна аккуратно перешагнула спящего Коннора Макнота. Она пыталась понять, где были его маленькие дети, рано лишившиеся матери, когда их отец до забвения напивался но время пиров.

«Эх, мужчины», — с легким презрением подумала Бренна и надела плащ, подвязав его узловатой веревкой. Короткий плащ едва прикрывал ее тунику, но девушка хотела задрапировать тело перед тем, как лицом к лицу столкнуться с чужаком.

Нормандец пообещал Брайану у-Ниаллу, что не убежит, и король поверил ему. Девушка подумала, что смысла в этом слове мало. Здесь некуда было бежать. Один в лесу нормандец был слишком легкой добычей для охотничьих собак. А поскольку этот человек даже не помнил, кто он, то не мог рассчитывать на помощь соотечественников.

В прошлом месяце странствующий купец рассказывал Бренне, что далеко на юге, в устье реки Лиффи, впадающей в залив Ирландского моря, уже второй год зимует орда норвежских язычников. Это новое нормандское поселение, по словам купца, обосновалось в хорошем месте, поскольку там даже зимой с моря веет теплый и влажный ветер. Нет сомнений, что люди с Севера все еще живут там, однако пленный нормандец не имеет ни шанса в одиночку пешком найти их.

Погруженная в эти размышления, Бренна разбрасывала зерно курам. Глупые птицы разбегались из-под ног. Затем девушка заглянула в коровник, где отец поселил нормандца. Однако коровник был пуст.

— Черт его побери! — вырвалось у девушки. — Мы не можем доверять таким, как он.

— Каким? — раздалось у нее за спиной.

Бренна чуть не выпрыгнула из кожи. Это была Мойра, незаметно пристроившаяся сзади.

— Не делай так! — сказала Бренна. — Это пугает.

Мойра из-за плеча сестры заглянула в коровник:

— Где наш нормандец?

— Если бы я знала это! — вырвалось у Бренны. Она подумала, что не стоило бы говорить столь резко. У нее внутри, казалось, был сплошной комок нервов. Вместо того чтобы радоваться, что избавилась от чужака, она была расстроена. Факт его отсутствия огорчал девушку. Она ничего поделать с этим не могла, и это еще больше терзало ей душу.

— Не стоит так переживать, — сказала Мойра, поднимая голову. — Давай просто подумаем, куда он мог уйти.

— Так ты шла к нему?

— В том, что я хочу посмотреть на него, нет никакого греха. На то Бог и дал нам глаза. Ведь нормандец хорош собой, — вздохнула Мойра, толкнув Бренну локтем. — Как я успела заметить, таких красавцев тут давно не было.

— Я тоже заметила это. Но отец мне поручил следить за чужаком, а не тебе.

Бренна прошла из гумна в свинарник, догадываясь, что он мог переночевать в соседнем помещении. Однако и там его следов не было. «Мне надо было дать ему имя, когда он просил об этом, — раздраженно подумала девушка. — А сейчас на ум мне приходит только имя Вельзевул».

— Это так несправедливо, что отец отдал тебе этого мужчину, — пожаловалась Мойра.

— Отец не отдавал мне его. Он только просил присмотреть за чужаком, — возразила сестра. Ей не очень-то хотелось пояснять Мойре, что Брайан у-Ниалл предостерег ее от романа с чужаком. Бренна даже подозревала, что король поручил одному из надежных мужчин негласно присматривать за ней и незнакомцем. Отец заставил Бренну проводить время с нормандцем, и она восприняла это как наказание за то, что вмешалась вчера на берегу, не позволив убить чужака.

— Разрази его небеса.

Мойра удивленно подняла бровь, словно соображая, на кого шлет проклятия сестра — на отца или нормандца. Вслед за Бренной она заглянула в свинарник:

— Я нигде не вижу его.

— Я тоже, — сварливо заметила Бренна, гадая, что будет, если она по этому поводу разбудит отца. По краткому размышлению она решила ничего отцу не говорить. Ведь в гневе он может убить пленника.

— Пошли, — решительно сказала Бренна. — Этим утром я хотела использовать чужака, чтобы натаскать воды. Вместо него поможешь мне ты.

Бренна уложила коромысло на плечи сестры, а сама взяла два деревянных ведра. Им одним придется носить полные ведра.

— Почему ты не хочешь иметь собственного мужчину, Бренна? — спросила Мойра. — Замужней женщине нет необходимости самой носить воду. — С этими словами Мойра пошла через двор. — Вспомни, как давно к тебе сватались.

— А почему ты думаешь, Мойра, что муж будет мне помогать, если нормандец, которого нам дали, куда-то исчез? И вообще, хватит говорить обо мне. Ты испытываешь мое терпение и понапрасну тратишь свои силы.

— А Коннор Макнот? Ты никогда не думала о нем? — спросила Мойра, неловко развернувшись вместе с коромыслом, чтобы посмотреть на Бренну. — У него такая милая ферма, да и лицом он вышел. К тому же он остался вдовцом и ему нужна женщина, чтобы заботиться о детях. Разве из него не получился бы прекрасный муж?

— Нет, Мойра, — раздраженно ответила Бренна. — Я к нему не испытываю никакой симпатии.

— Похоже, ты ни к кому не испытываешь симпатии.

— Это правда, — ответила Бренна, поднимая ведра и вешая их на коромысло. — Мне мужчины не нужны.

— Но мне нужны, — сказала Мойра, шутливо опечалившись. — Иногда от того, что со мной рядом нет красивого мужчины, я просто схожу с ума. Ты же знаешь, что отец не позволит мне выйти замуж, пока ты, как старшая сестра, не выйдешь за порядочного мужчину.

«За порядочного мужчину. Если бы это было возможно…» — подумала Бренна.

Хотя сначала ее губы сжались в бескровную тонкую линию, но через мгновение Бренна невольно почувствовала, как уголки ее губ пытаются растянуться в улыбку. С такой веселой и солнечной спутницей, как ее сестра Мойра, невозможно долго оставаться в плохом настроении. Бренна невольно улыбнулась.

Девушка и прежде переживала, что Бог не наделил ее такой же яркой и красивой внешностью, как сестру Мойру. В ее соседстве Бренна чувствовала себя невзрачным воробушком рядом с диковинной заморской птицей. Какой парень остановит на ней, Бренне, взгляд, когда рядом симпатичная Мойра?

Но теперь Бренна была благодарна Создателю за то, что он наделил ее невзрачной гривой каштановых волос и лицом простушки. Сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы на ней остановился взгляд мужчины.

— Все это время я скучала без тебя, — вздохнула Мойра. — Этот год показался мне длиной в целую жизнь.

— Да, так оно и есть, — задумчиво сказала Бренна. — Совсем другая жизнь в монастыре.

— Ты все же вернулась к нам, — сказала Мойра. — Правда, какая-то мрачная. И я больше не слышала твоих песен. Я рада, что ты решила не уходить в монастырь. Честно говоря, я и не думала, что жизнь в повиновении, раскаянии и постоянной боязни греха устроила бы тебя.

— Мойра!

— Я бы в монастыре сошла с ума через месяц, — как нив чем не бывало продолжала Мойра.

— Ты бы точно не выдержала, — улыбнулась Бренна, представив себе, как ее симпатичная сестра оденется в простую одежду и откажется от толпы поклонников. — Определенно монашеская жизнь не для таких, как ты. А мне жизнь в монастыре нравилась. Тем более что Синид тоже ушла в монастырь.

— Теперь наша Синид, наверное, со всем пылом служит святому делу, — сказала Мойра. — Мы всегда знали, что она рождена для святости.

— Да, — тихо ответила Бренна, вспоминая лицо старшей сестры Синид. — Она просто ангел.

— В отличие от тебя Синид никогда не знала греха. Я очень удивилась, когда ты уехала вместе с ней в монастырь Клонмакнойз, — усмехнувшись, ответила Мойра. — Конечно, в монашеской жизни нет ничего ужасного, но ты должна признать, что это неполноценная жизнь.

Что-то вспомнив, Бренна хихикнула:

— Да, отец это понял довольно быстро.

Мойра засмеялась:

— Не сомневаюсь, что ты замучила бы настоятельницу монастыря, если бы осталась там и приняла бы монашеский обет. — Внезапно ее улыбка исчезла. — Но ты, хоть и вернулась, все еще не решила, здесь ли ты или там. Я не знаю, какой была твоя жизнь в монастыре, но мне кажется, что ты все еще там.

Бренна закусила губу. У нее были от Мойры секреты, поскольку она знала, что сестра не умела хранить тайны. Глядя в невинные глаза сестры, Бренна порывалась было все рассказать, однако решила, что ей легче, чтобы та ничего не знала. Пусть лучше дуется на нее. Бренне не хотелось, чтобы Мойра смотрела на нее с тем же упреком, который она видела в глазах отца.

— Наша жизнь и сейчас достаточно интересная, так что нет нужды вспоминать прошлое, — оживленно ответила Бренна.

Мойра пожала плечами. Беззаботно болтая, сестры не спеша шли по дорожке к ручью. Мойра восхищенно показывала Бренне накрашенные свеклой ногти и спрашивала сестру, не могла бы она уговорить отца купить тот небольшой серебряный крестик, который видела у купца в прошлом месяце. Ей так хотелось надеть этот крестик на следующий пир, который пройдет в День святой Бригитты. Мойра пылко убеждала странствующего купца не продавать этот крестик, пока он вновь не заедет в Донегол. Бренна нежно любила сестру, однако она знала о ее склонности болтать всякую чушь.

Когда девушки приблизились к ручью, Бренна услышала незнакомый звук. Она замерла.

— Теперь тихо, — приказала она Мойре. Странный рычащий звук исходил от самой воды.

Сняв с плеч коромысло, Бренна перегнулась через край обрыва.

Мельком она увидела копну длинных красивых волос. Звук издавал нормандец. Но ритму она догадалась, что нормандец пробовал петь. Чтобы лучше разглядеть его, девушка раздвинула ветки папоротника.

Чужак стоял по пояс в воде голый, как Адам.

«Нет, не как Адам», — подумала Бренна, не шевелясь наблюдая за ним из зарослей. Со своими прядями золотистых волос он больше напоминал падшего ангела, спустившегося с небес, чтобы затянуть неосторожную спутницу во мрак блуда.

Нормандец черпал воду руками, и она плавно обтекала широкие плечи и мощную грудь. Когда он двигал руками, совершенная мускулатура его рук и плеч красиво играла. В мягком отраженном свете солнца рыжие полосы на его плоском животе, казалось, светились изнутри. Мужчина окунулся в воду и пошел на берег, тряся головой и разбрызгивая вокруг капли, словно одна из собак отца.

Бренна услышала сзади шумное дыхание Мойры.

— Дай я посмотрю, Бренна.

Она повернулась и оттащила сестру от выступа.

— Отвернись же, я забочусь о твоей невинности, — неистово прошептала она, давая Мойре чувствительный тычок.

— Ну, а ты как?

— Не думай об этом.; — раздраженно ответила Бренна. — Иди домой, или я скажу отцу и он запрет тебя в темнице.

Беспокойство пробежало по лицу Мойры.

— Я имела в виду, сможешь ли ты позаботиться о себе, когда я уйду?

— Все будет в порядке, — ответила Бренна с нарочито большей уверенностью. — Ты ступай, а я скоро приду.

Бренна посмотрела, как Мойра побежала по дорожке, а затем сама подошла к обрыву и прислонилась к дереву. Разглядывать его исподтишка ей уже не хотелось.

— Нормандец! — окликнула она чужака.

— Это вы, принцесса? — хохотнул низким соблазнительным голосом мужчина. — А я-то думал, что там такое.

— Что вы имели в виду? — спросила Бренна, чувствуя, как ее щеки предательски розовеют.

«Черт, неужели он подумал, что я шпионю за ним?» — пронеслось у нее в голове.

— Только вы встаете здесь так рано, — совершенно бесхитростным тоном ответил он. — Кажется, я все-таки поживу здесь, так что имя мне необходимо. Вы так и не придумали его мне?

— Я могу придумать такое имя, что вы предпочтете уплыть обратно в море.

— Я думал об этом.

— Как насчет имени Конвей? — вредным голосом сказала Бренна.

— А что оно означает?

— Желтая собака.

— Вы мне льстите, — сказал мужчина. — Неужели это большее, на что вы способны?

— Возможно, вам понравится имя Доран?

— Которое означает какой-нибудь норвежский сличень?

Бренну душил смех.

— Нет, имя Доран значит другое и подходит вам больше. Оно означает «блуждающий странник». Ведь подходит же?

— Подходит, не буду спорить. Но я хочу, чтобы вы выбрали имя, которое радовало бы меня.

До Бренны донеслись всплески воды.

— Когда вы смотрите на меня, что приходит вам в голову?

— Я не смотрю на вас, — пожалуй, слишком торопливо произнесла она, борясь с желанием сделать это. Однако незнакомец не унимался.

— Имя, принцесса. Вот все, что я прошу.

— Кифи Марфи, — быстро произнесла Бренна и, словно спохватившись, напряженно сжала губы. Она явно не хотела говорить это незнакомцу.

Мужчина пару раз повторил слова и спросил:

— Почему вы думаете, что это имя подходит мне? Звучит красиво.

— Второе слово означает «морской воин». А вы прибыли с моря.

— А первое слово?

«Красивый», — подумала Бренна. Она не могла признаться перед незнакомцем, что считает его красивым. Ее щеки вновь озарились румянцем.

— Я не могу сказать, но вам это понравится. Вы должны доверять мне.

— А мне больше здесь доверять некому, Бренна. Имя Кифи мне понравилось, — ответил мужчина. — Весь тронный зал короля Донегола сейчас заполнен героями вчерашнего вечера. Уверен, некоторые из них еще спят. Эль был хорошим.

— Вам повезло, что бочка оказалась прочной, — сказала Бренна, поворачиваясь к нему лицом.

«А он хорошо сложен», — невольно подумала она и тут же осеклась. Прежде чем она успела отвести взгляд, нормандец поднял глаза и встретился с ее пристальным взглядом. «От такой ослепительной улыбки, наверное, растаял бы камень», — подумала Бренна.

— Я уже окунулся, но могу окунуться и еще, если вы присоединитесь ко мне.

Синие глаза нормандца блеснули на солнце. Бренна внутренне не могла не восхищаться его фигурой. Но как ей не хотелось, чтобы он видел в ее глазах восхищение, а тем более и сменивший это восхищение страх за то, что она показала свои чувства к нему. Оставался только гнев.

С отвращением Бренна кинула в мужчину ведра и коромысло.

— Отродье сатаны! — выкрикнула девушка. — Я присоединюсь к тебе, когда ты будешь в болоте, чтобы лучше разглядеть, как отец топит тебя. А ты будешь в болоте, если осмелишься еще так смотреть на меня. Заполни ведра и неси их в крепость. И побыстрее, или я натравлю собак.

Приподняв тунику до колен, Бренна бежала вверх по тропе. Сердитые слезы текли по ее щекам.

Она клялась себе, что этот нормандец больше никогда не заставит ее плакать.