"Брижит Обер. Четыре сына доктора Марча " - читать интересную книгу автора

Когда явились фараоны, я жутко струхнула. Они очень внимательно меня
разглядывали. "Если вы что-нибудь видели, - сказал длинный, - нужно дать
свидетельские показания". - "Ничего не видела". - "Ну что ж, тем хуже..."
Для меня это ничем хорошим не пахнет. Если они наведут справки, я пропала.


2. ВЫХОД НА ПОЗИЦИИ

Дневник убийцы


Полагаю, кто-то читает мои записи. Если ты сейчас читаешь эти строки,
то - кто бы ты ни был - поберегись. Поберегись, потому что я доберусь до
тебя.
Дневничок мой дорогой, тебе же не понравится, если кто-то будет
заглядывать в тебя без моего позволения, проводить пальцами по твоим
строчечкам, касаться твоей бумаги, грязными руками ласкать мои следы,
оставленные на тебе. Дневничок мой дорогой, я крепко прижимаю тебя к своей
груди, к своему... Никто тебя не тронет.
Сегодня я доволен, очень доволен. Топор до блеска чист, я убрал его в
гараж.
Весь квартал размазывает сопли. Говорят, что преступление совершил
садист. Когда она умерла, я сунул в нее топорище и загнал его как можно
глубже.
Если ты сейчас читаешь эти строки, то, может быть, кое-кто заглядывает
при этом тебе через плечо. Я, может быть, тут и, может быть, сейчас перережу
тебе горло. Ха-ха-ха!
Нынче ночью, проходя через сад, я увидел в окне Джини. Эх, Джини, вечно
ты смотришь туда, куда не следует...
А к малышке в окно я поскребся совсем тихонько. Она встала с постели,
подошла, глаза ее сияли. Ночная рубашка коротенькая, груди болтались перед
самым моим носом...
Мама подарила нам красивые блейзеры цвета морской волны с позолоченными
пуговицами. Джек играл на фортепьяно, мы хлопали ему.
Пели "Happy birthday to you", и я подумал о Карен. Когда погасли свечи,
я принял решение.
А думать о том, что кто-то может читать эти строки, мне и в самом деле
неприятно.

Дневник Джини


Полиция опять приходила. Снова всех допрашивали, и меня тоже. Похоже,
ничего у них не клеится. Мать Карен все время плачет, за покупками для нее
ходит соседка. А я не плачу, глаза у меня сухие. Уже лет десять по меньшей
мере, как не плачу.
Сегодня утром, пока чистила картошку, попыталась все обдумать. Не
понимаю, как он догадался, что я читала эту мерзость, которую он именует
"дневником". Когда думаю о том, что он к этой тетрадке прижимал свой...
Неужели я и теперь буду это читать? Но нельзя же оставаться здесь, ничего не