"Брижит Обер. Четыре сына доктора Марча " - читать интересную книгу автора

избрали меня почетным членом.) С другой стороны, если ты примешься задавать
такого рода вопросы, то я с полной уверенностью смогу сказать, кто ты, -
ведь так? (Этому шпиону надо сказать все.)
Во всяком случае, это добрая весть. Я смогу наконец свести счеты с этой
паршивой недотрогой!
А интересно, Джини: куда ты девала бабки и драгоценности? Упрятала
где-нибудь? Счастливо!

Дневник Джини


Мне, само собой, везет как утопленнику: забастовка. Я как раз
собиралась подняться в спальни делать уборку, когда пришла газета и - нате
вам, забастовка. Позвонила на автовокзал, и мне ответили, что ничего не
знают, забастовка охватила все виды транспорта, более того - вчера имели
место столкновения, и теперь все блокировано. Смотрю на свой чемодан и не
знаю, что делать. Все четверо уехали. На машине. Доктор укатил на
велосипеде. Говорит, что хочет восстановить форму. Конечно же, его подружка
считает, что он, ангелочек этакий, несколько жирноват... Раз уж меня здесь
заблокировали, пойду хоть посмотрю, нет ли продолжения этого захватывающего
"романа". Старушка внизу, возится с цветами.
На ужин я приготовила баранью ногу с мятой. Стоило бы добавить туда
ядовитых грибов - все проблемы разом отпали бы...
Ну, пойду туда, потом вернусь.

Решительно все идет к худшему. Черт возьми, все же невероятно! Это я-то
упрятала драгоценности? Да, увы, упрятала - в большой карман господина
Бобби! "Встретимся завтра, в 12.30, в "Шератоне". Драгоценности беру с
собой, так надежнее". Конечно. Болталась до четырех часов в "Шератоне",
поджидая его! Бобби как корова языком слизала. Вот после этого и говорите
мне о любви! Вдобавок портье принял меня за проститутку и вышвырнул оттуда.
Ну что ж, должно быть, я невезучая.
Пошел снег. Грязный серый снег, он покрывает все и приглушает звуки;
но, может быть, он хотя бы помешает девчонкам шляться по ночам.
Паршивая погода для убийц.
Я долго думала о последних записях психа. Думала очень спокойно -
славная трезвая Джини, - и вот что я себе сказала. Сказала себе, что раз уж
я не могу подойти к каждому из братцев и, умильно глядя, спросить: "Ну,
дорогуша, это вы хотели запихать Шэрон в топку?" - рискуя быть истыканной
ножом за первым же поворотом коридора, то поговорить об этом с самой Шэрон
вполне могу. И что еще за умерший субъект, который мог бы меня просветить?
Свидетель? Наверняка. И я вполне могу кончить так же, как он.
В книжке говорится, что чокнутые очень любят говорить о себе. Убийц
частенько именно так и раскалывают. Им нужно все поведать, инкогнито давит
на них, они хотят славы, и, может быть, я смогла бы на этом сыграть. Нужно
хорошенько подумать. Определенно - слово "думать" стало у меня самым
обиходным.
"Толстушка". Вот еще! Я им покажу "толстушку", этим безмозглым, вечно
что-то жующим детинам. Четыре здоровенных младенца, набитых мясом и бабками,
четыре паршивых сопливых ковбоишки... Черт подери! "Черт подери" -