"Аглая Оболенская. Исполни волю мою " - читать интересную книгу автора

Подумаешь, событие - хмыкнет кто-то - тоже мне редкость в наше время! Так-то
оно так, но по статистике не каждая начинающая активистка сексуального
фронта сразу беременеет. Эту проблему мы разделили на двоих.

- Анька, Анька, тише! Тише, дура ты моя... Ой, дурочка! До чего ж ты
раскричалась.
Я окончательно пришла в себя от голоса подруги и обнаружила, что сижу
на полу.
- Я так испугалась, когда ты упала! Такой глухой ухнувший звук, и
тишина. Говорила же тебе - питайся лучше... - бубнила Ленка, крепко сжимая
меня голыми руками.
- Зачем питаться? О чем ты? - я цеплялась за ее руки и слова, пытаясь
выползти из увиденного кошмара, тщетно концентрируясь на смысле сказанного.
- Затем, что падать мягче, горе мое. Мой ты мешок с костями, - она
раскачивалась вместе со мной в одном понятном лишь ей ритме. И это
успокаивало. Свербящее от пота и ужаса лицо мое Лена промокнула подолом моей
же ночнушки. Сама она спала нагишом.
- Где она? - наверное, я оглянулась слишком затравленно.
- Кто?
- Она...
Все было так реально. Женщина с густыми темными локонами, объятыми
пламенем.
- Тебе приснился кошмар? - глаза подруги, дымчато-серые, сочувственно
гладили лицо. Я потянулась к спинке кровати, чтобы встать. Лена снизу
поддержала меня за локоть. Когда я оказалась на ногах, стало легче дышать.
Страх отступил, оставив тревожные и обрывочные воспоминания. Воспоминания из
реальной жизни.
- Пойду заварю тебе чаю с медом. А ты полежи пока, - решительным
движением подруга сложила меня в постель, утрамбовав сверху парочку
массивных стеганных одеял.
Ей было хорошо известно, что тяжести меня успокаивают. Так же, как и
поцелуйчик, который она запечатлела на моей переносице. Затем, сверкая
упругими ягодицами, она направилась в ванную. По голой спине, в такт шагам,
бились две толстенные косы. Тугие, пшеничного цвета, с медовым отливом, они
нахально распушались, свивались в кудельки и топорщились в разные стороны,
когда мы их расплетали.
Перед глазами возникли другие волосы, из сна, мгновенно превратившиеся
в факел с противным треском и веером искр вокруг лица. Лицо было до боли
знакомым. Во сне оно все время менялось, то скрытое сумеречными тенями, то
колеблющееся в дымке костра.
Уже на кухне, за чашкой ароматного чая из шиповника, мелиссы и еще
чего-то мне неведомого я окончательно пришла в себя. Здесь царили тишина и
покой, освещенные утренним солнышком в голубых занавесках и озвученные
урчащей Дусей на моих коленях. Дуся, обычно меня не замечающая, сегодня
решила поддержать своим участием. Я не возражала, хотя, по правде, больше
люблю собак.
- Расскажи, облегчи душу, - Ленка, в легком розовом пеньюаре, компактно
уложившая свою полную грудь на голубую скатерть, буквально вперилась в меня
серо-голубеющимими глазами.