"Аглая Оболенская. За миг до тебя " - читать интересную книгу автора

"Просветители" не брезговали отведать перловку с тушенкой, гороховый суп и
запить это компотом из сухофруктов. Славик-Мефодий, будущий экономист,
приехал учиться из Пушкина, пригорода Ленинграда. Единственный сын, бездумно
оторванный от маминых щей, на бутербродах тут же свалился с острым
гастритом. Инна жалела мальчишку и собственноручно стряпала ему кашки,
настаивала в термосе отвар из зверобоя и промокала салфеткой скомканный
страдальческий лоб. Славик умел благодарить и знал много красивых слов.
Вкупе с интонацией, они вознесли Инку на пьедестал, который был внове и
очень ей понравился. Женщина, как известно, любит ушами. Долго обхаживал
Славик ее ушки. Постепенно, шаг за шагом, дошел и до других частей тела.
Женитьба Инны и Славика в конце первого курса стала чистой воды
импровизацией. Просто молодые люди в один прекрасный день исчезли с лекций и
подали заявление в городской ЗАГС, а после месяц ходили распираемые страшной
тайной. Свадьбы не было. Роспись в пудовом талмуде и беготня по коридору в
поисках случайных свидетелей. А потом до окончания сессии шушукание и
поцелуйчики в углу кровати. Никому и в голову не пришло, что эта парочка
недавно сочеталась священными узами брака. В целях конспирации Инка не
меняла фамилию. Так и осталась Литвиновой.
Ей долго не удавалось забеременеть, несмотря на огромные усилия,
прилагаемые обоими супругами. Виной всему придатки, застуженные после похода
в девятом классе от длительных посиделок на остывающем камушке. Созревшая
среди таежных лесов девушка оказалась до неприличия тепличным цветком. Так
выразилась впоследствии ее свекровь Элеонора Дмитриевна.
Для родителей Славика женитьба сына явилась откровением и не самым
приятным.
- Штамп в паспорте еще ни о чем не говорит! Это профанация, Славочка! -
восклицала мать.
- Ты поторопился, сынок, оформлять отношения с кем попало, - монотонно
поддакивал отец.
- Инна не кто попало, она меня от смерти спасла, - боролся за жену
Славик.
- Не факт. Кто гнал тебя подальше от родителей? Поступил бы здесь, в
Ленинграде! Я же говорила тебе - дядя Костик обещал помочь. Ну, сам подумай
о перспективе! Приехала девица из глуши охотиться за столичной пропиской, а
ты вот он тепленький, лопушок!
- Инна не из глуши. Она городская, из Магадана! - как умел, отбивался
Славик. Эта реплика вызвала резкий хохот у папы Рудольфа Ефимовича:
- Из Магадана, говоришь? Ха-ха... ха-ха... Пожалуйте к нам на Колыму!
Нет уж лучше вы к нам! Ха-ха-ха-ха...
- Рудик, ну право же, нашел над чем смеяться! Тут надо действовать.
Немедленно спасать мальчика от этой девицы. Пока не поздно.
Но было уже поздно. После болезненного выкидыша Инна вновь понесла. Со
страхом каждый миг прислушивалась к себе, словно ожидая с минуты на минуту
схватки с собственным никчемным организмом за беспомощный и автономный
кусочек жизни. Его удалось выносить три месяца две недели два дня восемь
часов и сорок пять минут.
Скорей всего она бы удержала этого ребенка в себе. Но заболел Славик.
Гастрит разразился язвой, язва грозила прободением. Инна с мужем жила уже в
отдельной семейной комнате общежития и рассчитывать приходилось только на
себя, слабую и беременную. Она волоком перетянула потерявшего сознание