"Владимир Обручев. Сказание об Атлантиде (Отрывок из повести)" - читать интересную книгу автора

Я часто уходил на несколько верст от селения, карабкаясь через скалистые
мысы, у подножия которых шумел прибой; на песке маленькой бухты,
образовавшейся между ними, отдыхал. Весь берег этой местности состоял из
такого чередования живописных скалистых мысов, выдвигающихся в море, и
мягких, более или менее широких бухт. В тихую погоду, лежа на какой-нибудь
глыбе, можно часами смотреть в соседнюю прозрачно-зеленую глубину, следить
за подводной жизнью, наблюдая, как в рощах зеленых и красных водорослей
скользят рыбы, сверкая при резких поворотах серебристой чешуей, как ползут
крабы, как открывают и закрывают свои створки различные ракушки; или же
при сильном ветре следить за разбивающимися о скалы волнами, плетущими
вечно меняющееся кружево пены, слушать их убаюкивающий шум. В бухтах,
растянувшись на песке под отступившим обрывом скал, можно часами греться
на солнце, скинув стеснительную одежду, следить то за облаками, плывущими
по синему небу, то за набегающими на пляж волнами. А во время отлива,
когда море отступает на десятки сажен, - какое наслаждение бродить босиком
по твердому влажному песку, собирая оставленные морем богатые курьезы -
ракушки, медузы, рыбы, ловить крабов и потом спешить к берегу перед
наступающим прибоем, заливающим ноги.

В одну из таких дальних экскурсий я улегся на песке небольшой бухты,
ограниченной двумя далеко выдающимися мысами. Глаза устали от блеска волн,
слух - от шума прибоя. Я лег спиной к морю и погрузился в мечты
полудремоты. В промежутке между мысами бухта была ограничена обрывом
сажени в три высотой, над которым тянулся редкий сосняк, потрепанный
бурями. Попасть в бухту можно было только через скалы того или другого
мыса, так как обрыв был почти отвесный, поэтому бухту посещали очень
редко. Во время бурь волны подкатывались к самому подножию обрыва,
поддерживая его отвесность. Все, что скоплялось при постоянном разрушении
в промежутке между бурями и могло бы со временем сгладить обрыв, уносилось
волнами.

Лежа лицом к обрыву, я впервые обратил внимание на его состав: в нижней
части выходили те же породы, которые слагали и скалы мысов, но вверху, на
их неровной поверхности, налегала толща галечников, в полторы-две сажени -
продукт работы волн давно минувшего времени, когда уровень моря был выше,
чем в настоящее время. Крупные и мелкие валуны и гальки образовали
неправильные слои, чередуясь с гравием и песком; этот материал был связан
друг с другом довольно крепко, почему и держался отвесно.

Следя машинально за отдельными слоями гальки и валунов в их прихотливом
сочетании, я заметил в одном месте валун какой-то странной, совсем
четырехугольной формы, словно море нисколько не поработало над ним, чтобы
закруглить его острые углы и ребра. Он находился почти непосредственно над
скалистой частью обрыва, в нижнем слое валунов.

"Нужно будет осмотреть его как-нибудь", - подумал я и снова погрузился в
мечты.

Через несколько дней, собираясь в обычную прогулку вдоль берега, я
вспомнил об этом странном валуне и захватил свой геологический молоток,