"Михаил Петрович Одинцов. Преодоление " - читать интересную книгу автора

Сохатый знал поговорку: "Семь раз отмерь, а один раз отрежь". Частенько
ею пользовался, говоря с кем-нибудь о серьезных делах, когда вырабатывалось
какое-либо важное решение. Но видимо, такого предостережения для Севера
бывает мало, и ему захотелось вдруг известную всем поговорку сказать
по-своему, не только сказать, но и взять ее за правило: "Семь раз отмерь, а
потом подумай - резать ли?"


* * *

День угасал.
Пурпурный шар солнца лег на горизонт. Лучи его ударились о край земли
и, отразившись, разметались по небу изогнутыми крыльями. Крылья света, дрожа
и переливаясь всеми цветами радуги, старались удержать над горизонтом
породивший их огонь, но, не выдерживая напряжения, ломались.
Проваливаясь за край земли, солнце начало двоиться: из-за красного
диска показался изумрудный, раззеленив все вокруг. Солнце скрылось, и в небе
на несколько секунд остался лишь бирюзовый горбик, посылавший Сохатому
зеленый прозрачный луч как сигнал о скорой встрече.
Пламя заката разлилось по небу. Бушующее над горизонтом малиновое
зарево переходило постепенно в нежнейшую лимонно-желтую акварель.
Блекли краски. Подернулись вечерней дымкой просторы, жившие сейчас
только отблеском ушедшего солнца. И по мере того как иссякали силы света,
радость любования переливами его волн сменялась в Сохатом задумчивостью,
переходящей в легкую грусть. "Что случилось, Иван? - спросил он себя. - Тебе
жаль ушедшего солнца? Но ты же знаешь, что это временно. Не грусти. Придет
новое утро и откроет новый день. Только молодость не возвращается".
Наступила ночь, взошла луна. От ее света небо вновь переменилось:
обмелело, стало сине-холодным, в чем-то похожим на огромный спящий город:
редкие звездочки живых окон, а на улицах - шуршащие обрывки цивилизации -
одинокие газетные астероиды в пыльных сквозняках.
...Корабль снова летел над сушей. Сохатый пил чан. Давая отдых глазам,
отвлекшись от приборов, он расслабленно поглядывал на холодное от лунного
света небо. В его дымящейся дали, в серебристых волнах света, льющихся
сверху, не было для него сейчас ничего интересного, но незаметно, исподволь,
в мыслях появилось что-то тревожное, как будто где-то близко, может быть
даже рядом с ракетоносцем, летел кто-то невидимый и поэтому опасный.
Напрягшись, Иван Анисимович стал разглядывать даль, пока не заметил в
ней что-то еще более темное, чем небо. Эта плывущая, встревожившая его
густота оказалась горами.
Ночью горы с высоты - чернота на темноте. Только мерцает снег на
вершинах. Да и то если луна. Вот и сейчас луна сделала, казалось бы,
невозможное - соединила черное и синее в единое, разделив их разные
состояния и сделав родственными.
Иван закрыл глаза, пытаясь несколько минут отдохнуть, но тут же
мысленным взором увидел другое небо: розовато-пепельное, как цветущая
сирень.
В одном из полетов в начале ночи было темно, и тем неожиданней для
Ивана засветились тогда в небе пряди полярного сияния. Казалось, цветные
льняные нити колыхались в трепетном танце. Теплые сполохи лучей