"Илья Одинец. Импланты" - читать интересную книгу автора

- Да кому вообще нужны результаты? Что ни соревнование, то скандал. Не
любят в спорте имплантов.
- Сдается мне, нас вообще мало кто любит.
Алекс не ответил. На этот счет у него имелось свое мнение, но делиться
им с рыжим Ильей он не собирался. По крайней мере, пока.
В душевой они оказались в соседних кабинках.
- А ты, - громко, пытаясь перекричать звук льющейся на кафельный пол
воды, спросил Илья, - действительно уникум? У тебя есть нечто помимо
стандартного набора?
Алекс сделал вид, будто не расслышал вопроса. Он доверял молодому
человеку, но пока не решил, стоит ли говорить об этом, тем более здесь, в
душевой, где помимо них, блестя мокрыми и красными от горячей воды телами,
ходят другие ученики Школы.
- Правильно делаешь, что молчишь, - крикнул Илья и, обойдя
полупрозрачную перегородку, заглянул в кабину к товарищу. - Люди разные
бывают, - он немного понизил голос, - скажешь кому, гнобить начнут, подножки
ставить, а как Заказчик придет, и вовсе... В прошлом году одного парня
забили. До смерти. Чтобы он на смотр не явился. Так что лучше молчи.
Алекс кивнул. Похоже, этот Илья понимает, о чем говорит.
- Кстати о Заказчике, - молодой человек сделал знак, чтобы Алекс
приблизился, и еще больше понизил голос: - Начальство завтра какую-то шишку
ждет. Наверняка внеплановый смотр объявят. Будь готов на полигон выйти.
- А разве они и новичков тоже смотрят?
- Смотрят. В поисках уникумов, которым занятия в Школе на фиг не нужны.
Илья вернулся в свою кабинку, а Тропинин задумался. Если завтра первый
смотр, нужно быть готовым. Жаль, он не успел потренироваться и бросить хотя
бы одну машину. Банан наверняка произведет впечатление, а ему придется ждать
второго шанса.

***

Борис Игнатьевич Голицын свою дворянскую фамилию полностью оправдывал.
Сухопарый, среднего роста, с большим костистым носом, впалыми щеками и
начинающими седеть волосами, он являлся воплощением аристократизма, копией
пожилых дядечек со старинных портретов, на нижней раме которых
выгравировано: "граф такой-то".
Борис Игнатьевич никогда не кричал, не выражался, не делал резких
движений, ходил с высоко поднятым подбородком и любил смокинги. Он ездил на
черном "Мерседесе", пользовался черной тростью с золотым набалдашником в
виде головы льва, и при разговоре трогал золотой перстень с огромным черным
обсидианом на среднем пальце правой руки.
Все, кому выпало счастье общаться с ним минуту, называли пятидесяти
шести летнего мужчину "милым" и "старомодным", те же, кто общался с ним
годами, называли Голицына не иначе как Лев - с уважением и трепетом в
голосе. Потому что Борис Игнатьевич работал начальником службы безопасности
самого знаменитого человека страны и убивал людей.
Водитель заглушил мотор черного "Мерседеса", вышел из машины, поспешно
обежал ее и распахнул дверцу босса.
- Спасибо, Александр.
Как и всегда Голицын не торопился. Элегантно вышел из машины, одернул