"Владимир Одоевский. Opere del Cavaliere Giambattista Piranesi" - читать интересную книгу автора

развилась во мне с младенчества, и великий Микель-
Анджело, поставивший Пантеон па так называемую огромную
церковь Св. Петра в Риме, в старости был моим учителем.
Он восхищался моими планами и проектами зданий, и когда
мне исполнилось двадцать лет, великий мастер отпустил
меня от себя, сказав: Если ты останешься долее у меня,
то будешь только моим подражателем; ступай, прокладывай
себе новый путь, и ты увековечишь свое имя без моих
стараний . Я повиновался, и с этой минуты начались мои
несчастия. Деньги становились редки. Я нигде не мог найти
работы; тщетно представлял я мои проекты и римскому
императору, и королю французскому, и папам, и кардиналам:
все меня выслушивали, все восхищались, все одобряли меня,
ибо страсть к искусству, возженная покровителем Микель-
Анджело, еще тлелась в Европе. Меня берегли как человека,
владеющего силою приковывать преславные имена к славным
памятникам; но когда доходило дело до постройки, тогда
начинали откладывать год за годом: Вот поправятся
финансы, вот корабли принесут заморское золото , -
тщетно! Я употреблял все происки, все ласкательства,
недостойные гения, - тщетно! я сам пугался, видя, до
какого унижения доходила высокая душа моя, - тщетно!
тщетно! Время проходило, начатые здания оканчивались,
соперники мои снискивали бессмертие, а я - скитался от
двора к двору, от передней к передней, с моим портфелем,
который напрасно час от часу более и более наполнялся
прекрасными и неисполнимыми проектами. Рассказать ли вам,
что я чувствовал, входя в богатые чертоги с новою
надеждою в сердце и выходя с новым отчаянием? - Книга
моих темниц содержит в себе изображение сотой доли того,
что происходило в душе моей. В этих вертепах страдал мой
гений; эти цепи глодал я, забытый неблагодарным
человечеством... Адское наслаждение было мне изобретать
терзания, зарождавшиеся в озлобленном сердце, обращать
страдания духа в страдание тела, - но это было мое
единственное наслаждение, единственный отдых.
Чувствуя приближение старости и помышляя о том, что
если бы кто и захотел поручить мне какую-либо постройку,
то недостало бы жизни моей на ее окончание, я решился на
печатать свои проекты, на стыд моим современникам и чтобы
показать потомству, какого человека они не умели ценить.
С усердием принялся я за эту работу, гравировал день и
ночь, и проекты мои расходились по свету, возбуждая то
смех, то удивление. Но со мной сталось совсем другое.
Слушайте и удивляйтесь... Я узнал теперь горьким опытом,
что в каждом произведении, выходящем из головы художника,
зарождается дух-мучитель; каждое здание, каждая картина,
каждая черта, невзначай проведенная по холсту или бумаге,
служит жилищем такому духу. Эти духи свойства злого: они
любят жить, любят множиться и терзать своего творца за