"Мэл Одом. Повелитель книг ("Бродяга" #2) " - читать интересную книгу автора

тем хитрее и ловчее. Обнаружить ничего не удалось. Тогда Джаг молниеносным
движением схватил со стола чернильницу и перья. Письменных принадлежностей
на материке вечно не хватало.
Убрав позаимствованные у мага предметы в пенал на поясе, двеллер
протянул руку к среднему ящику стола. Хотя ящик и застрял - его вставили
как-то криво, - он все же сумел его выдвинуть.
Внутри была книга.
От ее вида у Джага перехватило дух. Книга была удивительно красивая и
довольно тонкая. Лежала она на голубом платке и была переплетена в
красно-коричневую ткань, а на обложке красовалась надпись на языке, которого
двеллер не только не знал, но и не мог даже опознать - это было странно,
потому что он хорошо знал несколько языков и умел узнавать множество
остальных. В нижнем правом углу переплета красовалась черная литография с
изображением небольшого домика на холме.
С минуту Джаг изучал книгу, все еще побаиваясь возможного колдовства.
Если это была личная книга заклинаний волшебника - а он в этом сомневался,
потому что большинство магических книг были невидимы обычному глазу или
прятались в карманах иных измерений, пока волшебники их не призывали, - то,
судя по ее размеру, заклинаний в ней было немного.
Наверное, сборник эссе или какой-нибудь трактат, сказал сам себе
двеллер. Библиотекари в Хранилище, все еще трудившиеся над сортировкой книг,
уцелевших после того, как лорд Харрион пришел к власти над гоблинами, часто
начинали оценку книги на основании ее объема, если ни язык, ни иллюстрации
помочь ничем не могли.
Но в сборниках эссе и трактатах тоже могло быть много чего полезного.
Ученые, обладающие даром слова, могли изложить свои постулаты в немногих
удачно подобранных словах.
И еще история, напомнил себе Джаг. Обычно исторические тома были
большими и толстыми; бумажные книги представляли собой целую кипу бумаги, а,
например, ракушечные книги акульего народа Вувельшел перевозили в тачках -
такими неподъемными они были. Но иногда и в тонкой книге могли оказаться
детальное описание роли какого-нибудь правителя или торговые записи за один
год, которые помогали лучше понять культуру того или иного народа. Он любил
историю, потому что писатели зачастую создавали удивительно яркие и живые
картины потерянных земель и стран и людей, подобных каким уже не увидеть.
- Джаг! - позвал Рейшо.
Двеллер вернулся мыслями к настоящему и почувствовал, что на секунду
забыл дышать. Теперь он вздохнул, и на него немедленно нахлынули звуки
стоявшего на якоре корабля - биение волн о корпус, скрип досок и звон цепей.
Он потянулся за книгой.
И вдруг заметил какое-то движение и замер на месте, будто мышь,
увидевшая ястреба. Потом Джаг понял, что движение шло рябью по поверхности
стола.
Дерево рябилось и дыбилось, будто легкое и воздушное тесто, потом
изогнулось, сдвинулось и превратилось в огромную змею с открытой пастью,
такого же цвета, как темное дерево доски, столь же испачканную и
поцарапанную, но с явными следами чешуи.
В пасти деревянного пресмыкающегося вполне могла поместиться голова
двеллера; из мощных челюстей торчали клыки, по которым сочился
зелено-голубой яд. В чернильно-черных глазах танцевали холодные отсветы.