"Мэл Одом. Граница смерти " - читать интересную книгу автора

улицы, усыпанные отбросами и всякой мерзостью, были скорее правилом, чем
исключением. Протянувшиеся тени казались длинными и угловатыми, на их фоне
местами тускло поблескивали осколки бутылок и мятые жестянки, так что
казалось, будто на потрескавшихся тротуарах под рваными, гниющими навесами
расстелили огромное лоскутное одеяло. Вдали, среди невысоких зданий,
возвышались силуэты небоскребов. Неоновая реклама вспыхивала и гасла на
бетонных громадах, принадлежащих японским корпорациям, взлетала и спускалась
по их стенам, оповещая потребителей о японских и американских товарах и
услугах. По мостовым изредка проносились автомобили. Ржавые машины,
заправленные горючим кустарного производства, тащились, чихая и грохоча,
разбрызгивая по асфальту темные капли суррогата машинного масла,
приобретенного на "черном рынке". Сверкающие спортивные автомобили с
высокопоставленными служащими корпораций ползли вдоль тротуаров, и из них с
любопытством смотрели люди, приехавшие поглазеть на городские трущобы.
Ссутулившись, словно ощущая опасность, но не видя ее, курьер пошел
дальше. Его шаги стали шире, он почти бежал.
Трэвен не двигался, ожидая, что курьер внезапно обернется. Он знал:
курьер обязательно проверит, не преследуют ли его. Такое в практике
полицейского случалось достаточно часто.
- В чем дело, ублюдок? - осмелел панк. - У тебя плохо со слухом? -
Остальные члены банды дружными возгласами поддержали эту демонстрацию
мужества.
Обернувшись, Трэвен широко улыбнулся панкам, но улыбка была всего лишь
механическим движением мышц лица. Глаза детектива казались осколками льда.
Панки, находившиеся в состоянии наркотического опьянения, не ощущали
реального мира и жили в созданном их воображением призрачном окружении. Они
могли не заметить холодного взгляда полицейского, поэтому Трэвен показал им
сталь пистолета, достав руку из кармана в тот самый момент, когда рослый
панк подошел к нему вплотную. Это был СИГ/Зауэр десятимиллиметрового
калибра, сконструированный без подвижных наружных деталей и стреляющий
безгильзовыми патронами. В сумраке темной улицы короткий ствол пистолета
показался одиннадцати панкам - девяти парням и двум девушкам - чем-то вроде
металлического прута, пока детектив не поднял руку и дуло не уставилось
высокому парню прямо в лицо, покрытое татуировкой, напоминающей ту, что
украшала лица членов японских преступных группировок - якудзи. Когда японцы
предложили американцам план экономического возрождения разоренной страны,
приезд яков, разумеется, не предусматривался, однако гангстеры просочились в
Даллас и другие крупные города так же уверенно и неотвратимо, как японские
иены.
Волосы панка были окрашены в цвет платины, а посередине головы
образовывали гребень, но уже розового цвета. Кольцо в носу ничем не
отличалось от тех, что были нашиты на его куртку. В маленьких, свиных
глазках внезапно промелькнуло что-то похожее на интеллект. Он медленно убрал
уже протянутую в сторону Трэвена руку.
Полицейский разгадал настроение банды, почувствовал внутреннее ожидание
и нетерпение ее членов. Искусственно повышенный уровень адреналина превратил
их в животных, жаждущих крови - не важно чьей. Трэвен чуть-чуть повернул
ствол пистолета, все время широко улыбаясь.
- Здесь двадцать патронов, и лишь расстреляв все, мне понадобится
вставить новую обойму, - спокойно произнес он. - Когда рассеется дым, многие