"Майкл О'Двайер. Утопая в беспредельном депрессняке " - читать интересную книгу автора

полный круг по всей усадьбе. На случай дождя у него всегда был наготове
большой красный зонт для гольфа, которым он защищал свои камеры во время
съемки под открытым небом. И разумеется, Джаспер непременно их сопровождал.
Его привязывали к ручке инвалидного кресла, и он следовал за ними,
переваливаясь на своих разнокалиберных колесиках. Во время прогулки Виски
останавливался, оставлял Альфреда и уходил вперед, с каждым разом все
дальше, а Альфред самостоятельно догонял его на своем транспорте.
Мэгз он читал правила новых карточных игр, постоянно расширяя ее
кругозор. Это было все равно что учить ребенка арифметике, надеясь, что
когда-нибудь он научится считать сам. В карты они всегда играли на деньги.
Само собой, Мэгз часто выигрывала и постоянно жульничала.
Двойняшкам он рассказывал сказки после того, как сестра Макмерфи
укладывала их в постель. Сначала он никак не мог найти к ним подход, и они
страдальчески ворочались, пока он не уходил и не оставлял их в покое, но,
когда он включил в свой репертуар страшилки с привидениями и жуткими
монстрами, они начали проявлять интерес. Вскоре ему даже удалось завязать с
ними разговор. Он добился этого благодаря тому, что не рассказывал историю
до конца. Конец им приходилось придумывать самим, а он потом уж говорил, как
все было на самом деле. Виски вынужден был признать, детские концовки были
страшнее, кровожаднее и куда интереснее, чем его.
Хелена обратила внимание на то, что он сделал ремонт в спальне
Элизабет - отштукатурил, покрасил и оклеил обоями стены, так что она
превратилась в небесно-голубое сонное царство. Он отвез мистера Гудли в
город к портному, где с него сняли мерку и сшили униформу, которая в
сочетании с новой аккуратной стрижкой придавала дворецкому необыкновенно
аристократический вид. Он долго терпел заигрывания сестры Макмерфи, пока не
догадался убедить ее, что на самом деле ей стоит обратить внимание на
мистера Гудли, который все время поглядывает на нее так грустно, будто
мечтает затащить в постель.
Кроме того, Хелена заметила, что всякий раз, когда ей случалось
наткнуться на Виски в обществе ее супруга, мужчины обменивались
заговорщическим взглядом. Она решила, что Винсенту удалось очаровать Виски
той лучшей половиной своей натуры, с которой сама она давно уже утратила
контакт.
"Бесполезно пытаться пробудить ревность у этого полоумного
доморощенного Казановы, - думала она, ложась спать, и слезы капали из ее
прекрасных утомленных глаз. - Сексуальный маньяк!"

Винсент был раздражен и неудовлетворен, хотя ни за что не признался бы
в этом даже самому себе. Почти Две недели он практически не покидал своей
студии - не считая тех случаев, когда он выходил по зову природы или
спускался пожелать спокойной ночи дочкам, если вспоминал о них.
Продуктивность его возросла вдвое, а то и втрое, и даже спать он стал меньше
обычного. Он был так захвачен процессом преобразования бурлившей в нем
энергии в живопись, что почти не обращал внимания на еду, которую ему
приносила Элизабет. Работая безостановочно, пока был в состоянии держать
кисть и смешивать краски, он не замечал, как истощается его организм.
Элизабет общалась с ним больше других и, тревожась за его здоровье,
поделилась своими опасениями с Виски. Тот посоветовал предложить Винсенту
переключиться с обнаженной натуры на цветы. Она могла бы прикинуться