"Александра Огеньская. Старовский раскоп " - читать интересную книгу автора

- Я... я...
Прижала ладонь к распоротой на плече шубке... Еще подумала как-то не к
месту, что на шубку два года деньги собирала... а теперь, наверно, и не
починишь.... что есть еще в шкафу старенький пуховичок, но выглядит он...
Отнятая от плеча ладонь оказалась красной. А вот вида крови Алина боялась.
До тошноты, до обморока.
- Кажется... Коля, я...
Телефон из ослабевшей руки выпал и затерялся в сугробе. Сидела, крепко
зажмурившись. По щекам текли слезы. Застывали на ветру. Пальцев не
чувствовала. Подняться - не могла. Целую вечность. Заставить себя...
слабость неимоверная... "Не со мной... не со мной... с кем-то другим
происходит..." Потом захотелось спать. Лечь в сугроб и спать. И забыть про
мужчину, пантеру, разодранную шубку, от крови алую перчатку.
Переохлаждение... Это оно. Ну и что?...
Только вдруг проснулось упрямство. Так просто, за пятьсот метров от
дома - сдаться?! Когда нужно уходить, а не ждать, что нападающий
возвратится?! Ну нет! Упрямство было чужим, Алине не свойственным, но
правильным, и она подчинилась. Поднялась, цепляясь за стену дома, подхватила
сумку, нашарила каким-то чудом телефон, пошла. Медленно, тяжело, запрещая
себе даже думать о том, насколько серьезно распорото плечо. Раньше падала в
обмороки даже при сдаче на анализ крови из пальца, но если упасть сейчас -
больше не подняться.
Длиннее тех пятисот метров Алина в жизни дистанции не преодолевала,
шесть пролетов стоили иных подъемов на Эверест. Только захлопнув за собой
дверь, заперев ее на оба замка, зачем-то забредя в ванную комнату -
почувствовала себя в безопасности. И там силы оставили окончательно.
Наверно, снова ненадолго потеряла сознание, потому что в следующий момент
телефон надрывался свистом и, одновременно, ломились и трезвонили в дверь.
Николай... Он.


***

Сидели в спальне. Аля - завернутая до подбородка в плед, опоенная
валерьянкой, заклеенная пластырем (всего лишь царапина, длинная, но не
глубокая), и так вовремя подоспевший приятель Коля - в кресле.
Над креслом висел старый-старый, не отцепленный от стенки только по
лени и всегдашней забывчивости постер - привет из ранней юности. На постере
запечатлен был герой алининых девичьих грез, лохматый вокалист давно уже
почившей бесславно рок-группы. Черные его глаза сейчас, в десятом часу
вечера, смотрели сочувственно и ободряюще. Ему-то большей части и адресовала
Алина свои сбивчивые объяснения, а совсем не худому, несуразному и
длинноносому Кольке.
- Я уже на Мая была... с тобой по телефону разговаривала... мужчина
навстречу... В черной куртке. Не знаю, откуда взялся, не было никого!
Честное слово!
- Может, все же заявишь в милицию? И все-таки к врачу? Мало ли чего?
- Ага... - хотела засмеяться, но вместо этого почему-то всхлипнула. -
Расскажу им, что мужчина превратился в пантеру и меня поцарапал... А я его
газовым баллончиком... А он и исчез.