"Николай Огнев. Дневник Кости Рябцева (Повесть) " - читать интересную книгу автора

12 октября.

Во время обеденного перерыва мы играем в зале в "лапоть". А
"лапоть" - это такая зимняя игра, вроде футбола. У нас под лестницей
хранится лапоть, который мы вытаскиваем, когда нужно играть. Все
становятся в кружок и начинают этот самый лапоть бить изо всей силы
ногами, чтобы вышибить из круга. А в середине стоит один, кто ловит
лапоть. Если поймал, может становиться на место того, кто последний
ударил. Вот мы играли-играли, лапоть летал аэропланом, как вдруг я
наподдал, лапоть вылетел из круга - и прямо по лицу Зинаидище; она в это
время входила в зал. Вот она обозлилась-то! Сейчас же топнула ногой, это у
нее такая привычка, и кричит:
- Прошу перестать! Кто это сделал? - Все замолчали. Тут она и давай
говорить жалкие слова: - Я думала, что у нас в школе еще поддерживается
это правило, что виновный сознается сам и что если он не сознается, -
значит, трус... - и тому подобное.
Я не выдержал и спрашиваю:
- Конечно, виновный должен сознаться, только в чем же он виноват?
- А виноват в том, - ответила Зинаидища, - что позволяет себе слишком
резкие движения и не считается с возможностью всяких повреждений.
Тогда я сказал, что это я. Зинаидища подошла ко мне, схватила за руку
и говорит:
- Пойдем.
Тут на меня нашло какое-то оцепенение, и я пошел за ней в
учительскую. Как примется она меня пилить! Я этого хуже всего не люблю. Я
и сказал ей:
- На что же тогда самоуправление, если шкрабы во все вмешиваются и
все время делают выговоры? Обратитесь в учком, он меня и подтянет.
А она отвечает:
- Вы прежде всего должны помнить, что вы еще не человек, а только
личинка. Вы не можете отвечать за свои поступки.
И опять пошла чистить на все корки.
Когда я отчистился, "лапоть" уже кончился и обеденный перерыв тоже.
Если бы я был дружен с Сережкой Блиновым по-прежнему, пошел бы к нему
поговорить насчет самоуправления и шкрабов. А теперь не с кем. Разве с
Ванькой Петуховым?.. Я уже давно собирался записаться в ячейку, да ячейка
у нас очень бездеятельная; она вполне бы могла отбавить форсу у шкрабов, а
ни во что школьное не вмешивается; заседания ячейки для всех открыты, но
на них так скучно, что никто из беспартийных не ходит. Все только политика
да производство: вроде скучного урока. А когда кто-нибудь из ребят
возьмется сделать доклад, то просто засыпаешь.


13 октября.

Был школьный совет. Разбирали мое дело с Елникиткой, и Зинаидища тоже
взялась и рассказала про "лапоть". Постановлено на меня оказывать
моральное воздействие. Никпетож отвел меня в пустую лабораторию и стал со
мной разговаривать. Только он ни слова не сказал про мой характер, а все