"Николай Огнев. Дневник Кости Рябцева (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Примерно так же говорится в дневнике о Евгении Онегине, о самом
Пушкине и даже о Золушке, которую ученики первой ступени той школы, где
учится Костя, в новогоднем спектакле представили в качестве "Красной
Золушки"... Тут, кстати, Костя с полным сочувствием сообщает, что при той
трактовке сказки, которую придали ей на школьном спектакле, принц уже
собирается жениться на Золушке, как "вдруг является тот самый агитатор в
красной рубашке, провозглашает, что началось восстание, и начинает этого
принца бить по шее. Принц бежит через публику, а в красной рубашке гонится
за ним, и в это время на сцену выходят все, что были ряженые на балу, и
вместе с сестрами поют "Интернационал".
"Тут много неправдоподобного, - признается сам Костя, - но, конечно,
с маленьких ребят спрашивать нечего, а играли они очень здорово, так, что
мне самому захотелось на сцену".
Сегодня все это звучит анекдотично. Да и автор не собирается скрывать
собственное ироническое отношение к такого рода трактовке классических
сказок и трагедий.
Конечно, в голове у Кости еще изрядная мешанина. Он жадно набирается
знаний, культуры, многое глотает наспех, не в силах осмыслить
приобретаемое так, как следовало бы. Да и школа еще блуждает в поисках
новых форм обучения, еще владеет ею пресловутый "Дальтон-план", про
который Костя пишет так:
"Это такая система, при которой шкрабы ничего не делают, а ученику
самому приходится все узнавать. Я так, по крайней мере, понял. Уроков, как
теперь, не будет, а ученикам будут даваться задания. Эти задания будут
даваться на месяц, их можно готовить и в школе и дома, а как приготовил -
иди отвечать в лабораторию. Лаборатории будут вместо классов. В каждой
лаборатории будет сидеть шкраб, как определенный спец по своему делу..."
Если читатель вспомнит, что "шкрабами", по тогдашней модной привычке
сокращать наименования, ученики звали школьных работников, то все
остальное в этом описании будет для него ясным и довольно точно рисующим
положение в школе после введения "Дальтон-плана". Как известно, воцарение
"лорда Дальтона" в тогдашней, едва лишь оправившейся после разрухи, не
имевшей однородного по подготовке контингента учащихся, школе ни к чему
путному не привело. Это было в тех условиях одним из утопических
заблуждений, которыми у нас грешили в первые годы существования новой,
советской школы, когда как раз прежде всего требовалось ввести строгую
учебную дисциплину, установить четкий порядок занятий и необходимый
повседневный контроль.
"Дневник Кости Рябцева" написан очень своеобразным языком,
чрезвычайно типичным для школьного просторечья той поры. Впоследствии
некоторые критики упрекали Н. Огнева, что он злоупотребляет школьным
жаргоном, засоряет тем самым язык художественного произведения. Может
быть, действительно кое-какие излишества по этой части автором и допущены,
но озорные словечки, всевозможные лихо и энергично звучащие речения,
которыми изобилует язык самого Кости и почти всех его товарищей,
воссоздают очень точную атмосферу школы тех лет, передают характер
горячего, еще не перебродившего времени. И кроме того, ведь вся книга
написана в форме дневника школьника. Манера изложения здесь характеризует
самого героя. Огнев стремится к максимальному правдоподобию и достигает
его. Большинство страниц "Дневника Кости Рябцева" звучит так, словно они