"Арман Огюстен, Луи де Коленкур. Поход Наполеона в Россию " - читать интересную книгу автора

императору Александру и дипломатические приемы которого не подорвали бы
доверия Александра. Монтескью сказал мне то же самое; мне нужен там человек
хорошего происхождения, который своими манерами, своей представительностью
и предупредительным обхождением с дамами и с обществом понравился бы двору.
Монтескью говорил мне об этом откровенно. Дипломатическая важность де ла
Форе испугала бы императора и не понравилась бы двору. Александр сохранил
благосклонное отношение к вам. Вы сможете сопровождать его повсюду. Вы
будете, когда это окажется нужным, генералом или адъютантом и, когда это
будет необходимо, послом. Там вершатся дела всего мира. Ключ к всеобщему
миру находится в Петербурге. Надо ехать.

Не давая мне вставить ни слова, он начал подробно говорить об императоре
Александре, о России, о донесениях генерала Савари [9] и, не дожидаясь
ответа, - так как он, по-видимому, не сомневался, что этот ответ едва ли
будет более положительным, чем предыдущие, - дал шпоры лошади и замедлил
аллюр только тогда, когда, оказавшись среди своей свиты, был уже уверен, то
я не смогу ему отвечать. В конце охоты император снова заговорил о России,
о том, что он называл моим смешным отвращением к делам, об услугах, которые
можно оказать Франции, находясь при русском дворе, о необходимости иметь
там человека прямого, далекого от всякой интриги и друга мира.

- От этого зависит, - прибавил он, - сохранение европейского мира. Вас
удерживает в Париже прекрасная мадам де К... [10]. Но ваши дела, если вы
хотите жениться, устроятся гораздо лучше на расстоянии, чем вблизи.

Я привел несколько соображений - лучших, какие только могли прийти мне в
голову, чтобы направить его выбор на других. Но он, по-видимому, меня не
слушал. По возвращении во дворец император сказал, чтобы я пришел к нему в
кабинет через секретарский вход немедленно после обеда. Продолжавшийся в
течение часа разговор сводился к стараниям доказать мне, что я должен
отдать себя на служение своей стране и своему государю, что я не могу
отказаться от миссии, которая будет полезна для них и почетна для меня.
Император сказал, что я проведу в Петербурге только один год, а за это
время будет подготовлено все для моего брака, так что по возвращении я
смогу осуществить свои желания.

Я удивлялся терпению и даже, я сказал бы, доброте императора, потому что
мои упорные отказы и мои неделикатные "нет", заменявшие серьезные доводы,
способны были привести его в бешенство.

На другой день[11] он вызвал меня с раннего утра и снова отчитывал, но я
все-таки не дал своего согласия. Он отпустил меня раздраженный, и я думал
уже, что выиграл свое дело, но через час Дюрок пришел ко мне и сказал, что
император требует, чтобы я принял назначение. Я не сдался и думал, что
император выберет теперь кого-нибудь другого, тем паче что накануне он
рассердился на меня. Вечером у императрицы, где собирался двор, он
подчеркнуто не сказал мне ни слова, но моя надежда была недолговечной.

На следующий день, во время большого "леве"[12], хотя он не сказал мне ни
слова во время малых церемоний, император объявил, что избрал меня на