"Вадим Охотников. Дороги вглубь" - читать интересную книгу автора

Трубнина.
- Вы сочли возможным это сказать?
- То есть... позвольте... - смущенно забормотал тот, снимая роговые
очки, что он делал обычно, когда начинал волноваться.
- Вы же прекрасно знаете, что директор не любит Катушкина именно за то,
что, увлекаясь поэзией, он недостаточно внимательно относится к своей
работе.
Зачем же вы, не зная человека, рекомендуете его как второго Катушкина?
- Гм-м... Да-да, - протянул Трубнин, растерянно оглядываясь по
сторонам. - Вы правы. Я действительно поступил нехорошо...
- Сядем, - предложила Зоя Владимировна, указывая на скамейку.
- Видите ли, вообще, конечно... - начал было Трубнин, но сразу осекся.
Надев снова очки, он машинально вынул из бокового кармана свою неразлучную
логарифмическую линейку и принялся ее внимательно разглядывать.
- Петр Антонович! Объясните мне, пожалуйста, почему вы так не любите
искусство и, в частности, поэзию? - спросила Семенова, опускаясь на
скамейку.
- Да как вам сказать... Не люблю, да и только! Признаться, мне ни разу
не приходило в голову анализировать это. Хотя, позвольте... позвольте...
Был в моей жизни такой случай... Как-то в дни юношества судьба свела меня
с одним человеком. Мы оба ухаживали за одной девушкой. Мой соперник
считался представителем мира искусства: он писал стихи, хорошо играл на
рояле, сочинял музыку. А девушка, представьте себе, была студенткой -
будущим инженером. Мой соперник презирал технику и, смеясь, говорил: что
за охота возиться с машинами? Как вы можете их любить! Не понимаю... Ну,
я, конечно, спорил с ним...
- И кого же из вас предпочла девушка?
Трубнин молча поджал губы.
- Понятно, - проговорила Семенова.
Уже заходило солнце. Силуэты деревьев, сквозь густую листву которых
пробивались яркие блики, четко вырисовывались на фоне багряного неба.
- И природу вы не любите? - тихо спросила Зоя Владимировна.
- И природу не люблю, - отрезал Трубнин.
- Почему? Быть может, тоже помешала девушка?..
Инженер нахмурился. Было видно, последнее замечание задело его за живое.
- Искусство неотделимо от жизни, - начала Семенова, не глядя на своего
собеседника. - Странный вы человек... Сколько красивого вокруг нас! Вы
только посмотрите, как самоотверженно трудятся люди, как борются за
переустройство мира! Наконец возьмите технику, которую вы так любите.
Разве все это не замечательный материал для величественных поэм,
увлекательных романов, красочных картин?
- Техника не нуждается в поэзии.
- Нет, нуждается! Я уверена, что люди, не любящие искусство и природу...
Простите, Петр Антонович, - прервала Семенова сама себя, - мне трудно
пояснить свою мысль... Мне только хотелось вас спросить, почему вы,
человек, горячо любящий технику, замечательный специалист, наизусть
знающий все формулы, какие только существуют, разбирающийся во всех
машинах и конструкциях, почему вы... не изобрели ничего сами? Понимаете?
Не создали какой-либо оригинальной системы... Вы думали об этом?
Трубнин сразу поник. Его лицо приняло свойственное ему сухое выражение.