"А.Окладников. Открытие Сибири " - читать интересную книгу автора

непосредственной связи с классовой идеологией историков, с идеологической
борьбой нашего века. И не только нашего!
С самого начала ученых волновал вопрос о месте народов Сибири во всемирной
истории. О том, что они внесли в мировую культуру?
Еще в XVII-XVIII столетиях определились различные направления исторической
мысли, часто контрастно противоположные друг другу.
Первое такое направление - европоцентризм. (Это идеология европейских
колонизаторов, которые не только порабощали, но и всячески унижали народы
зависимых стран. Все лучшее в мировой культуре они выводили только из
Европы.) Оно нашло выражение уже в первом обширном сочинении о Сибири и
соседних с ней странах, которое принадлежало одному из видных
ученых-гуманитариев конца XVII - начала XVIII века, другу Петра Первого Н.
Витзену. Труд его имел название "Описание Северной и Восточной Татарии".
Витзен, пораженный художественными изделиями из драгоценных металлов,
найденными в сибирских курганах, не мог поверить, что такие вещи, отмеченные
печатью творческой фантазии и тонкого вкуса, созданы предками проживающих в
Сибири "диких и злых язычников".
В том же XVIII веке благодаря трудам путешественников Д. Мессершмидта и его
спутника Ф. Табберта-Страленберга ученый мир Запада узнал об удивительных и
загадочных памятниках древности на Енисее. В том числе о стелах с какими-то
странными изображениями и надписями на неизвестном языке, о высоких
курганах, огражденных вертикальными каменными плитами. И тогда же
французский ученый, аббат Бальи пришел к неожиданному выводу о стране мудрых
атлантов и самой Атлантиде. По мысли Бальи, именно атланты Платона, а вовсе
не предки сибирских племен оставили после себя и эти курганы - целую страну
курганов, и стелы с надписями...
Всего ярче такие взгляды на рубеже XVIII и XIX веков выразил крупный историк
с европейским именем А. Шлёцер, автор "Нестора" - монументального
исследования русских летописей и "Всеобщей северной истории". Шлёцер, как и
другие его современники, не допускал мысли, что у северных народов может
быть собственная история. Он писал: "Каков был етот север до его открытия?
Ето никому не известно, да и никто знато етого не может. Как населявшие его
люди жили подобно диким, без всякого сношения с иноплеменными, не имея
средства, ежели бы и делали что-нибудь достопамятное, сохранить в чистоте
память онаго хотя через один ряд человеческого века, то как же предполагать
возможность, чтобы об них существовала история, хотя такая история наполняла
бы азбуку в наших исторических системах?"
"Все эти, частично древнейшие, многочисленные и далеко распространенные
нации (исключая одних мадьяр), однако, никогда, - развивает он свою мысль, -
на арене народов не играли никакой роли. Они не принадлежат к империозис
популис. Они не произвели ни одного завоевателя. Но, наоборот, были добычей
своих соседей. К тому же не имели они и никаких собственных летописей, но
вся, целиком, их история заключена в истории их победителей".
Следует, кстати, отметить, что влияние традиционного европоцентризма
сказывалось даже на взглядах тех историков и этнографов, которые в своей
практической деятельности стояли на прогрессивных, демократических позициях,
стремились защищать малые народы Сибири от хищнической эксплуатации купцами
и царизмом. Примером могут служить высказывания П. Словцова. Некогда
воодушевленный радищевскими идеями, такой же убежденный "рабства враг и друг
свободы", Словцов в своей сибирской истории писал, что в прошлом русской