"Вайолет Оклендер. Окна в мир ребенка (Руководство по детской психотерапии) " - читать интересную книгу автора

этом занятии она нарисовала пустыню, змею и нору. После того как она описала
свою картинку, я попросила ее побыть змеей, наделить змею своим голосом, как
если бы та была марионеткой, и описать свое существование в качестве змеи.
Лиза. Я змея. Я длинная и темная. Я живу здесь в пустыне. Я ищу пищу и
затем возвращаюсь обратно в свою нору.
Я. И это всё, что ты делаешь? А что ты делаешь для развлечения?
Лиза. Ничего. Вокруг меня нет никого, с кем можно было бы поиграть.
Я. Что ты чувствуешь при этом?
Лиза. Мне очень одиноко.
Я. Лиза, ты всегда чувствуешь себя как эта змея?
Лиза. Да, я одинока.
Потом Лиза оставила свой грубовато-мальчишеский тон и начала рыдать. Мы
говорили с ней в течение какого-то времени о ее одиночестве, и я рассказала
ей кое что о своем собственном одиночестве.
Четырнадцатилетний Гленн нарисовал музыкальную рок-группу, называвшуюся
"Люди" (рис. 5). Его заключение: "Фантазии, от которых я временно отказался,
отчасти". Впервые за несколько недель терапии он обнаружил способность и
желание проявить интерес к чему-то. Его слова "временно" и "отчасти"
показали мне, что что-то в нем открыло возможность предпринять какие-то
действия в отношении собственной жизни. Все наши предыдущие занятия касались
его отчаяния, теперь мы начали использовать его надежды.
Часто дети стремятся рисовать места, отражающие чувства, прямо
противоположные тем, которые они испытывают в настоящее время. Воображаемые
сцены с замками и принцессами, рыцарями и красивыми убежищами в горах обычны
в этих случаях. Когда детям помогают рассказывать о чувствах, представленных
этими картинами, открывается дверь к выражению их противоположных чувств. Я
иногда прошу детей нарисовать место, которое во времена детства запомнилось
как прекрасное, или место, которое они знают и считают прекрасным, реальное
или полагаемое таковым. И снова, как и в случае упражнения с фантазиями о
пещере, я прошу их закрыть глаза и отправиться в это место, как я делала при
описании первого эпизода фантазии.
Мальчик, 13 лет, нарисовал сценку того периода, когда ему было 7 лет. Я
записала под его картинкой то, что он продиктовал: "Это было, когда мне было
7 лет. Мы жили в Огайо. Мой отец только что вернулся из Вьетнама. Я был
счастлив. Но затем он стал заставлять меня рассказывать обо всем, что я
делаю. В его отсутствия моя мать позволяла мне что-то делать без постоянного
контроля. Он раздражал меня. Мои братья взбирались на деревья, а я желал им,
чтобы они упали и переломали себе руки". Затем очень мягким голосом он начал
говорить о своем желании быть свободным - "просто в мелочах". Этот ребенок
был суетлив, его считали гиперактивным. Он действительно не мог подолгу
усидеть на одном месте и часто двигался во время групповых занятий. Но когда
он закончил рассказ, он лег и уснул. Во время следующих занятий мы
рассматривали его картинку, его заключение, которое я записала, и обсуждали
некоторые из его амбивалентных чувств, его метания между воспоминаниями об
Огайо и настоящей жизнью.
Большая часть того, о чем я пишу в этой книге, касается использования
фантазии. Тем, кто не убежден в чрезвычайной ценности фантазии для развития
детей, я настоятельно рекомендую исчерпывающую книгу J. Singer '. Он и
другие авторы провели многочисленные исследования, которые достоверно
показали, что дети, способные к игре воображения, имеют более высокий