"Фрэнк О'Коннор. Гений" - читать интересную книгу автора

одной и той же мостовой. Просто удивительно, сколько ценных сведений
давала одна такая прогулка. Придя домой, я записывал мои приключения в
книгу под названием "Путешествия Джонсона Мартина, с большим количеством
карт и иллюстраций, Айриштаун Юниверсити пресс сшил. 6 г.
нетто". Я собирал также "Айриштаунский песенник для использования в
школах и институтах, составленный Джонсоном Мартином". Песенник содержал
слова и музыку моих любимых песен. Я тогда еще не знал нот, но я
срисовывал их отовсюду, где они мне попадались, отдавая предпочтение
нотному стану перед слоговой нотной системой, так как нотный стан на
письме красивее.
Но кем я буду, я пока еще не мог бы сказать с уверенностью. Я знал
одно: я хочу прославиться и чтобы мне поставили памятник рядом с
памятником отцу Мэтью на улице Патрика. Отца Мэтью называли Апостолом
Воздержания, но меня воздержание не интересовало. Наш городок до сих пор
не имел настоящего гения, и я собирался восполнить этот недочет.
Однако в ходе работы все время обнаруживались изрядные пробелы в моих
знаниях. Мама, та входила в мое трудное положение и, не жалея сил, искала
ответы на мои вопросы, но и она, и мисс Куни располагали скудным запасом
тех сведений, в которых я нуждался, а от отца вообще было больше помех,
чем помощи. Он охотно разговаривал на темы, которые интересовали его
самого, но они не представляли интереса для меня.
- Бэллибег, - говорил он оживленно. - Имеется рынок. Население шестьсот
сорок восемь человек. Ближайшая железнодорожная станция Рэткил.
Он проявлял большую словоохотливость и по поводу некоторых других
вещей, но потом мама отводила меня в сторону и объясняла, что папа опять
пошутил. Злило это меня ужасно, я никак не мог различить, когда он шутит,
а когда нет.
Теперь-то я, конечно, догадываюсь, что не очень-то я ему нравился. И
бедняга был не виноват. Он совсем не рассчитывал на то, что у него родится
гений, и, когда это произошло, преисполнился дурных предчувствий.
Он смотрел на своих сверстников, имевших нормальных кровожадных
безграмотных детей, и содрогался при мысли о том, что из меня никогда
ничего путного, кроме гения, не выйдет. Надо отдать ему должное - он
беспокоился не о себе, просто в семье у него никогда ничего подобного не
встречалось и он боялся позора. Войдя в дом, он стоял, сдвинув шапку на
глаза, засунув руки в карманы брюк, и угрюмо смотрел, как я сижу за
кухонным столом, окруженный бумагами, изготавливаю новые карты и рисунки
для своей книги про путешествия или срисовываю ноты из "Юного менестреля".
- А почему бы тебе не пойти не поиграть с Горгенсами? - вкрадчивым
тоном спрашивал отец, стараясь, чтобы предложение звучало заманчиво.
- Горгенсы мне не нравятся, папа, - вежливо отвечал я.
- Чем же они тебе не угодили? - уже с раздражением спрашивал он. -
Молодцы они храбрые, славные.
- Они вечно лезут драться, папа.
- Ну и что ж такого? Ты разве не можешь дать сдачи?
- Нет, спасибо, я не люблю драться, - отвечал я, по-прежнему соблюдая
безукоризненную вежливость.
- И, видит бог, ребенок прав, - вступалась за меня мама. - Еще
неизвестно, что они собой представляют.
- Эх, испортила парня, весь в тебя! - фыркал отец и опять удалялся