"Булат Шалвович Окуджава. Будь здоров, школяр " - читать интересную книгу автора

чем на дворе. Руки красные. Нос красный. Кровь красная. Пока брился, весь
изрезался. Разве я красивый? Уши врозь. Нос картошкой.
Для чего я бреюсь? Вот уже три дня на передовой, и ни одного выстрела,
ни одного немца, ни одного раненого. Для [359] чего же я бреюсь? Вчера под
вечер у входа в нашу землянку остановилась та самая красивая связистка.
- Привет, - сказала она.
А я посмотрел на нее и понял, что я небрит. Я увидел себя в ее глазах.
Я словно отразился в них. Большие такие глаза. Цвет я не запомнил. Я кивнул
ей.
- Как жизнь? - спросила она.
- Идет, - сказал я мрачно.
- А что ты такой хмурый? Не кормили, что ли?
Я достал папиросы.
- Ого, - сказала она, - папиросы.
- Тебе что, делать нечего? - спросил я.
- Давай покурим, - сказала она.
И сама взяла из пачки папиросу. Мы курили и молчали.
Потом она сказала:
- А ты совсем еще малявка, да?
- Что это значит?
- Это рыбка, которая только из икры.
Я полез и землянку, а она смеялась вслед.
- Приходила Нинка? - спросил потом Коля Гринченко.
- Да. А ты ее знаешь?
- Я всех знаю, - сказал он.
Вот я побрился. У меня еще есть папиросы. Я чувствую, что она придет. И
я расстегнул воротник гимнастерки. Пусть у меня будет лихой вид. И я
расстегнул шинель и засунул руки в карманы. И встал за ящик с минами так,
чтобы не видно было обмоток.
Кто я? Я боец, минометчик. У нас полковые минометы. Я рискнул жизнью.
Может быть, чудо, что меня еще не ранили. Приходи, связистка, штабная крыса.
Приходи, я угощу тебя папиросами. Приходи, может быть, завтра лежать мне,
раскинув руки...
- А ты красивый, - говорит Сашка Золотарев. А я сплевываю и
отворачиваюсь. Может, он смеется. Но губы мои, губы мои расползаются. [360]
Сашка соскабливает глину с ботинок палочкой, потом покрывает ботинки
толстым слоем тавота.
Придет Нина или не придет? Я скажу ей: "Привет, малявка... " Мы покурим
с ней. Потом будет вечер. Если это война, то почему не стреляют? Ни одного
выстрела, ни одного немца, ни одного раненого.
А почему никого из начальства нет? - спрашиваю я.
- Совещаются, - говорит Сашка.
Хорошо, что я все-таки высокий и не такой толстый, как Золотарев. Если
бы мне шинель по росту!
Приходит Коля Гринченко. Очаровательно улыбается и говорит:
- Старшина - гад. Себе жарит яичницу, а мне концентрат дает.
И смотрит на нас с Сашкой.
- Не шуми, - говорит Сашка.
- Это ему не тыл, - не унимается Коля, - здесь ведь разговор короткий.
В затылок - и привет. И не узнают.