"Булат Шалвович Окуджава. Утро красит нежным светом...(Военный рассказ) " - читать интересную книгу автора

- Ты сошел с ума! На нас уже смотрят. Стыдно.
Мы принесли то масло домой. Кто знал, что война так затянется?
По улицам потянулись новобранцы. Среди них были и молодые женщины. Все
вдруг переменилось. О море думать не хотелось.
Пришел мой друг, Юрка Папинянц.
- Ну, - сказал он, - в военкомат не идешь?
- Конечно, - сказал я, - пошли.
По дороге я сказал:
- Хорошо бы в один танковый экипаж попасть...
- Хорошо бы, - сказал Юрка.
Маленькое, робкое сомнение пискнуло где-то в глубине и смолкло.
В военкомате дым стоял коромыслом, грохотали сапоги, толпились люди,
плакала какая-то женщина, трудно было протолкнуться.
- Чего пришли? - спросил усталый маленький капитан по фамилии Комаров.
Да вот пришли, хотим против фашистов воевать... - сказал Юрка. - Хорошо
бы в один экипаж.
- Вызовем, вызовем, - сказал капитан. - Идите.
"Вот бюрократ чертов!" - хотел сказать я, но сказал иначе:
- Зачем же вызывать, когда мы сами - вот они? Оформляйте, чего уж
тут...
- А ну идите отсюда! - вдруг заорал он.
И мы ушли.
- Наверное, мы неправильно вошли, - сказал я, - что-нибудь не так
сказали... Все-таки на фронт просимся, а не на базар...
На следующий день мы отправились снова, но нас опять выгнали. И на
третий день тоже, и на четвертый... Но на восьмой нас не выгнали. [117]
- Э-э-э-э, - сказал капитан, - черт вас дери совсем! Надоели, будьте вы
неладны...
Я хотел сказать ему, что и он нам надоел тоже, но не сказал. Мы уже
привыкли друг к другу, как родственники.
- Куда ты торопишься? - сказал он мне. - Ну куда? Посмотри на себя: ты
ведь совсем цыпленок.
- Ничего, - сказал я браво, - легче маскироваться.
- Э-э-э-э, - сказал он, - надоели! - И вручил нам по пачке розовых
повесток: - Чтобы к вечеру разнесли. Все!
- А на фронт? - спросили мы.
- Я сказал - все! - крикнул он, багровея, и мы отправились.
Мы ходили по улочкам Сололаки, и по Грибоедовской улице, и по Судебной,
и по улице Барнова и спускались за Александровский садик и в переулочки за
оперным театром.
В одном из дворов среди низко подвешенных сохнущих простынь и рубашек
стояла перед нами еще молодая женщина с большим животом и с мальчиком на
руках, и за юбку ее держались две девочки. Все, кто был во дворе, увидев
нас, замолчали, поэтому стало очень тихо.
- Кого хотите? - спросила женщина, как будто не расслышала фамилию,
которую мы назвали, а сама смотрела не на нас, а на розовую, трепещущую под
ветром повестку.
- Мнацаканов Альберт, - сказал я и протянул листок.
Это мой муж, - сказала женщина. - А что хотите?
- Вы ему передайте и распишитесь...