"Булат Окуджава. Новенький как с иголочки " - читать интересную книгу автора

хорошо, что весна наконец! И грипп меня оставил. Только слабость - руки не
поднять.
Вдруг Вера Багреева зайдет навестить. А может быть, приснилось... А
может быть, и не приснилось...


КАРТОШКА

- Конечно, - говорит Маракушев, - без картошки мне нельзя. У меня
четверо... Гы-гы... - И говорит Шулейкину благодушно: - Вот этот участочек
мне подходит...
- Видите, как хорошо, - улыбается Шулейкин. - А в прошлом году вы все
кричали...
- Гы-гы.. - говорит Маракушев, - чего вспоминать...
- А вы помните, как в прошлом году кричали? - говорит Шулейкин.
- Ну чего вспоминать, - говорит Маракушев. Шулейкин на плане участков
делает пометки карандашом. Клара Ивановна записывает в блокноте.
- Мне бы вот этот участочек, - кто-то из учителей тычет пальцем в план.
- Вам ведь уже выделили, - говорит Мария Филипповна, и губы ее белеют.
- А мне бы вот этот, не этот, а вот этот...
- А у меня самый худший в прошлом году был, - смеется Виташа, - вот уж
теперь я разговеюсь!
- А вам, Виктор Павлович, - говорит Шулейкин, - остается прошлогодний.
Картошка бессловесна? Это предрассудок. Виташа кричит. А перед моими
глазами возникает желтоватое тело картофелины. Она таращит свой глазок.
Кожура лохмотьями колышется на ее теле...
- Тише, - говорит Клара Ивановна и кивает на дверь учительской. - Там
ведь учащиеся. Тише.
- Что тише? - говорит ей кто-то из учителей. - Себе лучший кусок
забрали, а теперь - тише...
- Да с какой стати я опять ту же самую дрянь брать должен?! - кричит
Виташа.
Он стоит у стола. Его растоптанные латаные валенки отбивают какой-то
незнакомый танец.
- У меня тоже, разве это участок? - говорит Мария Филипповна словно
сама себе. - Две березы посредине. Самый что ни на есть плохой участок...
- Давайте поменяемся, - говорит кто-то.
- А где у вас?
- У пруда...
- Ишь вы какой, - говорит Мария Филипповна. - Деловой какой!..
Шулейкин сидит, наклонив голову. Он делает вид, что углубился в план. У
Клары Ивановны испуганное лицо. Растерянная улыбочка дрожит на губах.
- Тише, - просит она, - ну как вам не стыдно!
Желтая картофелина отскакивает от одного к другому. С нее срывают
последнюю одежду. Она размахивает руками, пытаясь отбиться.
- Дверь, - говорит Шулейкин. - Закройте же дверь!..
А меня это не касается. Меня это не касается... А картофелина (еще
сырая, еще не родившаяся даже) кричит душераздирающе.
- Перестаньте кричать, - морщится Шулейкин.
- Да перестаньте же,- почти плачет Клара Ивановна.