"Александр Ольбик. Бой на Мертвом поле" - читать интересную книгу автора

Злату он застал в спальне. Она стояла возле трюмо и вытирала глаза. Он
обнял ее, прижал к себе.
- Что сказал врач? - спросила женщина.
- Взял, но ничего нового не сказал.
И Арефьев передал ей разговор с доктором.
В половине седьмого охрана доложила, что у ворот просит о встрече
пастух Раздрыкин. Обычно он приносит бидончик козьего молока и оставляет его
охране. Но это по утрам. В другое время Арефьев вряд ли бы дал согласие на
такой необязательный визит, однако, пребывая в хандре, он коротко бросил:
- Впустите его во двор, я сейчас спущусь.
С каким-то внутренним противоречием он шел на встречу с этим немного
странным козьим хозяином. Безработный, здоровенный, лет сорока человек,
целыми днями болтался со своим стадом в окрестностях Опалихи. И всякий мог
видеть следы выпаса парнокопытных - повсеместно обглоданные кусты сирени и
акаций.
Петр был одет в брезентовую, до белизны выгоревшую безрукавку, с
большими кнопками на груди. Штаны тоже полинявшие и вытертые до дыр. На
босых ногах, давно просящие каши, кеды. Из одной из них торчал большой, с
пожелтевшим ногтем, палец. У него красное от загара лицо, живые
зелено-янтарные глаза.
- Заходи, - пригласил гостя Арефьев и повел его за собой.
Они обогнули дом и вошли в тень раскинувшихся кустов жасмина, среди
которых притаилась беседка с разноцветными стеклами. Когда они уселись за
ромбовидный стол, Раздрыкин положил на него газету "Пульс Опалихи" -
разворотом к Арефьеву.
- Смотрите, Герман Олегович, как они меня кинули мордой в грязь.
Арефьев не без интереса прочитал, на три колонки, крупный заголовок: "И
у нас есть свои зоофилы?". Материал сопровождала обильная подборка
фотографий, на которых был изображен сам пастух и его стадо. Среди животных
особенно выделялась коза Табуретка - старая, с большими рогами и молочным
выменем. И по мере того как Арефьев вчитывался в текст и вглядывался в
снимки, глаза его хищно сужались, на щеках заходили желваки.
- Тебя, Петро, действительно грязно кинули, - тихо проговорил
Арефьев. - Но в чем правда?
- Да какая к черту правда, Герман Олегович! Тут одна черная клевета.
Смотрите, что мерзавцы придумали... Журналист задает вопрос сексопатологу,
затем председателю комиссии по охране животных и даже директору зоопарка,
дескать, как они смотрят на такой экземпляр, как я?
- Успокойся, парень, я не суд и не следователь. Если ты ко мне пришел,
говори - да или нет. Все! Я жду...
- Клянусь детьми, нет, нет и нет! Я же пятерых детишек настругал,
зачем же мне еще козы?
- А кто этот прокуда, с чьей подачи написано все это дерьмо?
Получается, что как будто кто-то лично видел, как ты трахал козу Табуретку?
- Вот в том-то и дело - кто он? Я пошел в редакцию, но мне эта курва,
редакторша, сказала, что не может назвать источник, поскольку по закону она
не обязана этого делать. Значит, меня можно прилюдно полоскать в позоре, а
назвать гада, который меня до смерти опоганил, нельзя. Как я буду смотреть
детям в глаза? И как они пойдут в школу?