"Александр Ольбик. Почка для Президента (Криминальный роман)" - читать интересную книгу автора

здесь лежат косточки моего деда Исаака Львовича....
До самого офиса они ехали молча. Брод из железной фляжки пил коньяк и
нещадно курил. Карташову тоже было не до разговоров. У него ныло под
ложечкой и он с тоской вспомнил, как в таких случаях Светка приписывала ему
щадящую диету. Где она и что с ней? От невеселых мыслей отвлек его Брод.
- Если твой Бандо действительно тебя так позорно подставил, давай ему
устроим ауто-дафе...в крематории... За такие дела надо платить по
гамбургскому счету. Как, Мцыри, думаешь?
А Карташов думал о том, что говорит все это Брод под пьяную руку и
завтра обо все забудет. Нехотя, понимая, что отвечать нужно, он сказал:
- Москва слишком большая, чтобы без адреса и телефона найти человека...
- Человека найти - согласен, трудно, а вот мразь, заразу...она сама о
себе дает знать и всюду оставляет свои паскудные следы...Вот увидишь...
- Поживем увидим...Сейчас бы кусок колбасы и стакан молока...
- Потерпи, Галка готовит украинский борщ и обещала сделать ростбиф с
овощами.



Подготовка к "стрелке"



В последний момент место встречи в офисе фирмы "Оптимал" перенесли. Сам
Таллер приехал в Ангелово. В спешном порядке накрывался стол, на кухне вовсю
шкварились и шипели сковороды. Поварами и домработницей тетей Ниной
командовала сожительница Брода Галина Снежко.
В холле явное главенство принадлежало Таллеру. Он сидел в необъятных
размеров кресле и курил. Нога на ногу - черные носки, на подлокотниках -
белоснежные манжеты, на груди - шикарный малиновый галстук, перетянутый в
середине золотой с бриллиантовой крошкой заколкой.
Ждали приезда доктора Блузмана. Брод, по просьбе Галины, помогал ей
разделывать свежего осетра, Николай был во дворе с охраной, а Карташов
находился наверху, в комнате. Его участие, равно как и участие Одинца и
Николая в саммите не предусматривалось.
Одинец взял гитару и, тихонечко перебирая струны, так же тихонечко
напевал:

Пройдут года и я вернусь,
Весной подснежник расцветет,
И я в колени твои ткнусь,
И прошепчу: ну вот и все...

Под звуки струн Карташову многое вспомнилось, словно из какого-то омута
вынырнули образы - желанные и отвратительные. Он не то что вспомнил, а как
будто воочию увидел себя у здания Латвийской МВД, где они, рижские омоновцы,
вынуждены были принять бой...
...На двух "рафиках" они патрулировали улицы, примыкающие к
прокуратуре, вернее, к той ее части, которая осталась верной советской
власти. А тогда, в январе 1991 года, огромная трещина рассекла общество и не