"Александр Ольбик. Жертва обстоятельств" - читать интересную книгу автора

-- Эх, Серый, ты и есть серый. Да кто будет до этого копать? Батя давно
по тому свету гуляет, а бумаги живут... Я десять лет отработал барменом --
что клиент оставит, за то и спасибо. По зернышку клевал, кому от этого
больно?
-- Ты хоть мне это фуфло не гони! Что клиент ос-та-вит... --
передразнил Козырев соседа. -- Не что оставит, а что сам у клиента
оттяпаешь. За зернышко, даже золотое, 600-й "мерс" не купишь,.. -- кивок в
сторону окна, за которым вызывающе бугрилась лоснящаяся холка "мерседеса".
Налитая до верху рюмка вибрирует в Серегиной руке. Около большого
пальца заметен червячно-скрученный шрамик. И на лбу у него шрам -- в детстве
отец озвездил его за какую-то шкоду.
Серега:
-- Я однажды сам был свидетелем, как в кабаке охмуряют. Вот представь
себе... На четверых мы заказали по сто граммов, две порции сосисок, салат,
ну и еще чего-то... Знаешь, сколько с нас содрали?
-- А почему ты думаешь, что содрали? -- спросил Рэм, закуривая
кубинскую сигару. Но перед этим он ее надрезал крошечной, изящной золотой
гильотинкой. -- Может, так было по прейскуранту...
-- Ага, было! Считать до трех умеешь? Четыреста граммов водки, сколько
стоят? А две порции сосисок? Ну? Плюс к этому вчерашний напиток,
позавчерашний салатик... -- горячился Козырев.
Рэм помельтешил у него перед носом сигарой, отчего мозги у Сереги от
дыма еще больше поехали набекрень.
-- Да не порть ты, Серый, свои последние пролетарские нервы! Лучше
опрокинь еще рюмочку виски... а хочешь -- рома и запомни раз и навсегда -- в
наши рестораны ходит одна шушваль. Порядочному человеку там абсолютно нечего
делать. Как, впрочем и на Канарах, куда я завтра лечу на "Боинге", в
бизнес-классе. Устал я греться у чужого костра... -- Рэм замурлыкал арию из
"Мистера икса" и это у него неплохо получалось. -- Оставляю на тебя хату, я
тебе доверяю больше, чем себе...Присмотришь?
-- Ну, спасибо, успокоил, -- по-идиотски как-то заулыбался Серега, и во
рту у него безнадежно тускло блеснула металлическая коронка. -- Ну, раз одна
шушваль, то у меня и голова не болит.
Выпили еще и еще -- пили и пили.
В какой-то момент Рэм, раскрасневшийся, с притушенным для солидности
голосом, спросил у Козырева -- держал ли тот когда-нибудь в руках настоящий
бриллиант?
-- И не раз, -- беззастенчиво соврал Сергей, ибо не хотел перед соседом
быть последним шмаровозом.
-- Но таких ты наверняка не видал и, будь спок, больше никогда не
увидишь.
Тихий открыл дверцы бельевого шкафа, наклонился и выдвинул нижний ящик.
Дважды, теряя равновесие, падал на копчик. Пошарил где-то в пустоте и достал
коробочку: на синей атласной подушечке лежало кольцо и смущенно переливалось
всеми пятью камушками. Козырев взял вещицу в руки и покачал ее на ладони,
словно взвешивая. Выкамаривал из себя великого знатока самоцветов.
-- И сколько стоит ведерко такого неликвида?
-- А сколько бы та за него дал? -- азартно поинтересовался сосед.
-- В базарный день да при хорошей торговле... А черт его знает! Может,
сто, может, двести...