"Александр Ольбик. Операция 'Армагеддон' отменяется" (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

веками он выделил образ - это, безусловно, был Андрей Алексеевич Шторм,
стоявший на высокой скале, напротив восходящего солнца. Оттого и лицо его
было отчетливо различимым до мельчайших морщинок. "Я выдержу, - как бы
отвечая наставнику, сказал себе президент. - Я уже сконцентрировался, вижу
все окружающее так явственно, что никаких усилий не требуется." И вслед за
этим самоутверждением ему привиделась карта, с нанесенными на ней городами,
которая очень напоминала карту, которой пользуются метеорологи,
рассказывающие по телевизору о погоде. Перед взором проплывала бесконечно
пространственная, неохватная часть земли, имя которой Россия. Это было
видение-копия той воображаемой картины, которая представилось ему, когда он
поднимался по веревочной лестнице на утес во время операции в Гнилой яме. И
так же, как и тогда, он ощутил непередаваемо отрадное чувство, восторг перед
увиденным, но вместе с тем и осознание, что перед ним обман, иллюзия,
какая-то неестественность, навязанная дурманом... "Приди в себя и объяви
вслух, что ты перед собой видишь..." И огромным усилием воли он размежил
веки и первое, что увидел, был баллончик, лежащий на коленях. А его желтый
вентилек напоминал ромашку и президент вслух (а может, это только ему
казалось) произнес: "Я вижу баллончик, который у меня на коленях, значит, я
вышел...вернее, я не ушел...спасибо тебе Андрей Алексеевич..."
Но когда он попытался встать, ноги отказали. Стараясь не упустить
утончающееся сознание, он оперся рукой о край ванны и все-таки поднялся. В
его руке ненужной сутью болтался баллончик.
Путин сделал шаг в сторону двери, но что-то его держало и он,
пошатнувшись, начал оседать обратно на стул. "Не выйдет, - сказало его
сознание и начало было снова угасать, но именно в эти мгновения перед ним
возникло лицо Людмилы Александровны, которая шла навстречу...А за ней
светлыми лучиками светились глаза Кати, она была в своей голубой курточке и
красном берете, который так подходил к ее юному лицу... - Я уже встал, черт
возьми, и теперь никто меня не стреножит..." И действительно, он вновь обрел
равновесие, при этом называя вслух те предметы, которые фиксировал его
взгляд: "Ванна, полка, зеркало, краны, кафель, дверь, ручка...сейчас я за
нее возьмусь и выйду отсюда... Я контролирую, значит, я в порядке..."
Но когда он уже ощутил пальцами холодок бронзы, дверь вдруг отворилась
и в ее проеме обрисовалась плотная фигура Тишкова. И каждый из них
поразился, увидев лицо друг друга. Тишков представился Путину напуганным и
растерянным, Путин Тишкову - смертельно бледным, с потухшим взглядом и
прикушенной нижней губой.
- Владимир Владимирович, что с вами? Я вызову врача, - и Тишков
протянул руку, чтобы помочь президенту.
- Не надо, я сам... А вам сюда нельзя, - Путин загараживающе поднял
руку. - У вас астма, это может плохо кончится... - и он падающим шагом
ступил за порог, оттесняя от дверей помощника. Он хотел закрыть дверь, но
рука была непослушной и не подчинилась команде. - Захлопните дверь, -
прошептал президент, - туда вам нельзя... я сам дойду...
Тишков почувствовал яблочные ароматы и в горле у него тотчас же начал
нарастать комок, мешающий глотать. Это была аллергическая реакция на остатки
"Бергамота"...
- Не беспокойтесь, я уже закрыл, - и когда Тишков это делал, увидел
лежащий на стуле баллончик. А до того, как войти в ванную, на столе, в
кабинете президента его внимание привлекла Инструкция по пользованию