"Александр Ольбик. Операция 'Армагеддон' отменяется" (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

обменялись приветствиями, и все делалось с улыбками, легко, непринужденно,
как бы играючи, чему во многом способствовал элегантный интерьер Овального
кабинета, его особая "историческая" аура и октябрьский солнечный свет, так
ласково льющийся через большие окна. Словом, радостный мир, в котором
пребывали эти радостные, преуспевающие, абсолютно уверенные в себе люди.
Осталось только дождаться главу ЦРУ и тогда можно будет приступить к
обсуждению глобальных вопросов, от решения которых зависит дальнейшая их
просветленность и радостность.
А пока Буш читал отчет министра финансов, в котором назывались цифры
расходов, связанных с переброской в Залив трех авианосцев с судами
сопровождения, несколькими базами технической поддержки, двумястами тысячами
пехотинцев, сотнями танков и вертолетов..."Экая мощь, восхитился президент,
и черт с ним, с миллиардом, победителей не судят." А в том, что он будет в
войне с Ираком победителем, не было и тени сомнений. А что важнее кроме
этого? Последующий за этим дефицит бюджета, повышение инфляции, некоторые
потери в рабочих местах - но так это временный этап, с которым надо
считаться, как с неизбежными потерями в великих делах. И которые, конечно
же, преодолимы...
Лучезарность...
Президент отложил доклад финансистов в сторону, поднялся с кресла и
подошел к окну, выходящему на северную сторону Белого дома. Несмотря на
октябрь, за стеклами взору открылся чистенький, изумрудный ковер, рощица
рододендронов, оазисы роз, а на дальнем плане мирный ход газонокосилки, на
которой сидит в синем комбинезоне садовник Джон Фостер. Этот темнокожий
дядюшка Джо еще работал при отце, Буше старшем, и, возможно, будет работать
еще сто лет, настолько он законсервировался во времени и пространстве...
Взгляд окинул синее, не по осеннему яркое небо, и вдруг - ассоциация,
повергшая его сердце в замирание. Именно такое же было небо в ТОТ день
11-го...Он находился в военном вертолете и направлялся из резиденции в
Кэмп-Дэвиде в Белый дом...Он так же, как сейчас, через иллюминатор,
любовался проплывающими под вертолетом зелеными рощицами, мирными и милыми
сердцу видами одноэтажной Америки, когда к нему подошел побледневший
помощник и подал на подносе спутниковый телефон. О, это был миг Наваждения!
Суровый час Испытания! Сволочной удар вероломства...
Звонил Чейни. И как только он не умер от разрыва сердца? А Буш не
поверил его словам. И если бы у виска находился "кольт"-32, то и тогда бы он
не поверил словам "вице" - что, мол, три Боинга превратили башни-Символы
Америки в руины, а пятую часть Пентагона смели с лица земли...Бред! Но после
того, как эту черную новость подтвердили министр обороны и Госсекретарь, Буш
осознал себя в ужасном водовороте, засасывающим его в черную воронку. Именно
в тот миг, когда до него дошло, что Америка позорно изнасилована, в его
голове прозвучал гонг. Сколько продолжался этот набат, он так и не узнал,
как не знает боксер, получивший нокаут, сколько времени он пролежал без
сознания. Но то, что оглушило его звоном, было всего лишь микроскопическим
взрывом в мозговом микроскопическом сосуде, что впоследствии дало о себе
знать, когда он, сидя у телевизора, болел за свою команду... И этот
микроскопический изъян мог в любой момент нарушить электрическую цепочку,
составленную из десяти миллиардов нейронов и отключить сознание.
Случившееся, естественно, было следствием величайшего из стрессов, которые
когда-либо переживала династия Бушей. Он готов был воспринять известие о