"Александр Ольбик. Операция 'Армагеддон' отменяется" (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

который для белозубой и черноокой негритянки был мэтром, примером
бескомпромиссности и политической прозорливости...
Первым нарушил молчание...нет, не Буш. Он держал паузу, рассчитывая
таким образом выяснить - "кто с нами, а кто не очень"... И не Чейни, который
тоже имел свой расчет: не быть впереди президента, а чувствовать дистанцию -
таково его непреложное правило. Рамсфелд тоже не отреагировал, во-первых,
потому, что процитированная Пауэллом фраза содержала два слова "ввести
войска", что указывало на его, Рамсфелда, прямое участие в Иракском вопросе,
и, во-вторых, министр обороны, соблюдая политкорректность, не хотел быть
впереди тех, от кого зависит политическое решение этого вопроса. Войска -
это всего лишь инструментарий...И конечно же, первой откликнулась Кондолиза.
Ее левая соболиная бровь высоко поднялась, а из-под нее на Пауэлла глянул
гневный глаз.
- А разреши узнать, Колин, почему ты не был столь принципиален, когда
дело касалось Афганистана? Разве ты тогда требовал от нас хоть каких-то
доказательств, оправдывающих наше вмешательство?
Пауэлл улыбнулся одними губами. Его карие глаза без вызова и без любви
встретились с афро-американским огнем глаз Кондолизы. Это не был вызов,
Госсекретарь этого не любил, он смотрел не в ее глаза, а в переносицу.
- Отвечу, если ты до сих пор не понимаешь сущности вопроса. Тогда,
после 11-го сентября, мы все были во хмелю боли и униженности, которую
пережила страна. И ты и я, и все мы, - Пауэлл, словно апостол Павел, когда
вышел из пустыни и чтобы объяснить толпе свой поступок, повел рукой,
очерчивающей пространство, где господствует разум. - И мы, начав
бомбардировки Афганистана, не посягнули на его суверенитет, ибо он был
разрушен талибами. Мы освобождали Афганистан от захватчиков, пришедших к
власти путем военного вторжения и навязывания бесчеловечных законов. В этом
случае речь идет о нашей помощи в установлении демократического устройства,
а никак не об оккупации. А Ирак - светская страна, которой правит законно
избранный президент. Даже если этого президента зовут Саддам Хусейн. Он
очень плохой мальчик, но ни у тебя, Кондолиза, ни у меня нет права смещать
его под надуманным предлогом. - Пауэлл взглянул на Тенета. И все стало ясно,
кто будет следующий...Однако Кондолиза последнее слово хотела оставить за
собой.
- Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то. И
если дом разделится сам в себе, не может устоять этот дом.(Новый завет,
Марк, стр.121).
- Ты уж называй этот дом Белым, - сказал Пауэлл и начал мысленно искать
подходящую цитату. Нашел ее на самой нижней полочке сознания, где лежало
собранное еще в юные годы. Екклесиаст: - "Если подуешь на искру, она
разгорится, а если плюнешь на нее, угаснет: то и другое выходит из уст
твоих..."
Кондолиза растерялась, сверкая глазами, она глубоко задышала и ее
роскошная грудь вздымалась и опадала. Вздымалась и опадала...
"Снаружи - Елена, внутри - Гекуба", - подумал о Райс Пауэлл.
- Я не знаю о чем вы тут говорите, - со всей своей непосредственностью
молвил Буш, - но Багдад с его злобным режимом должен пасть.
И Пауэлл тут же, не без внутреннего сарказма, слова Буша перекинул в
древность, вспомнив историю. На каждом заседании римского сената Катон
твердил: "Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен! Карфаген