"Александр Ольбик. Падение черного берета" - читать интересную книгу авторатумбочку легли флакончики, упаковки с таблетками и снопик ваты.
- Ты - Мцыри? - обратился вошедший к открывшему глаза Карташову. - Предположим, хотя как для кого... - А я Алик, Саша...Александр Одинец - как тебе удобней, так и называй...Из этой бутылки будешь делать примочку, а в этой баночке - бактерицидная мазь. Таблетки для рассасывания кровоподтеков... Парень вел себя непринужденно и это понравилось Карташову. Он спросил: - Ты, говорят, принимал участие во вчерашней переделке? - Не понял? - Одинец поднял выгоревшие брови. - Ну, освобождал одного придурка... - Лечись. Возможно, уже завтра нам с тобой придется ехать в командировку... Карташов взглянул на его руки: у самой цепочки от часов он увидел небольшую наколку - сердце пронзенное стрелой и кинжалом. - Судя по всему, ты тоже сидел? - спросил он. - Ты имеешь в виду это? - Одинец потеребил цепочку от часов. - И не только это. Я таких, как ты, живчиков видел на зоне. - И что - разочаровался? - Меня, как бывшего сотрудника милиции, там, похожие на тебя мальчики, хотели оттарабанить, сделать паршой, последним пидором. - И что же им помешало? - Отчасти газовый ключ, которым я заводиле сломал ключицу и два ребра, а отчасти моя боевая слава. В 1991 году наш ОМОН гремел на всю Европу... А ты за что тянул срок? - За грабеж...А если быть точным - за грабеж с применением оружия...А точнее, газового пистолета... - Это никак не взаимосвязано с моей биографией. Но можешь считать, что где-то поблизости я там ошивался... Одинец подошел к барчику и вернулся с бутылкой водки и одним фужером. Потом из платяного шкафа он вынул гитару. Налил водки. - Не возражаешь, если будем пить из одной посуды? Это сближает. - Только мне наливай доверху. Я пью один раз... - Идет. Закусить хочешь? - Вот этим закусим, - Карташов потряс зажатой между пальцами сигаретой. Как-то само собой получилось, что после второго фужера рука Одинца потянулась к гитаре, лежащей на атласном одеяле. Он дернул по струнам, гитара издала довольно чистый звук, однако Одинцу что-то не понравилось и он подтянул вторую и четвертую струну. Прочистив кашлем горло, он взял аккорд и довольно приятным и несильным тенорком запел. Как далеко, далеко, Где-то там, в Подмосковье, Фотографию сына уронила рука, А по белому снегу уходил от погони Человек в телогрейке или просто зека. В небо взмыла ракета, И упала за реку, Ночь опять поглотила Очертанье тайги, А из леса навстречу беглецу-человеку, |
|
|