"Александр Ольбик. Падение черного берета" - читать интересную книгу автораремень. Когда выехали на магистральную улицу, Карташов, чтобы разрядить
муторное молчание, спросил: - Какого хрена ты сменил наш берет на голубой? - Это теперь моя рабочая спецовка: десантная куртка, тельник и берет ВДВ. Сейчас из все нашей армии, наверное, только десантные войска пользуются уважением у граждан. ОМОН - это уже в прошлом, его здесь, в Москве, ненавидят. А в форме ВДВ нам больше подают... Карташов вплотную подъехал к дому, где они теперь жили с Одинцом, и на руках отнес Татаринова в лифт. Не опуская его на пол, так и доехали до своего этажа. На лестничной площадке их встречал Одинец. - Привет, легендарному ОМОНу! - он широко открыл дверь и скомандовал: - Давайте, устраивайтесь на диване! Они придвинули к дивану журнальный столик и накрыли его тем, что нашлось в холодильнике. Одинец достал запотевшую бутылку "Столичной" и четыре банки чешского пива. - Тебе, что налить? - спросил он Татаринова. - Не забывайте, что я на работе. Вечером и ночью - пожалуйста, хоть до белых чертиков, - Татарин пачку "Винстона" зажал под мышкой и стал вытаскивать сигарету. - Бери рыбу, - Одинец подвинул гостю тарелку с аккуратно нарезанными ломтиками лососины. - Я помню, Кот, раньше ты любил шпик с луком. Саня, принеси из морозилки сало... - Да перестаньте, - тихо сказал Татаринов, - я же не есть сюда приехал. А как ты, Серега, здесь оказался? Ты же вроде бы сидел... Татаринов перестал жевать, положил вилку на стол. Ладонью вытер сальные губы. - Может, слыхали про такой город Грозный? Как раз под Новый год меня там и укоротило. Свои же, эмвэдэшники, из "града" шаркнули по нашему взводу...от тридцати братанов осталось со мной полтора человека...Потом госпиталь Бурденко, где меня окончательно обкорнали, как старую яблоню. - А чего ты кантуешься на улице? - спросил Одинец. - Ведь наверняка пенсию получаешь... - Получал, - Татаринов взял рюмку с водкой и залпом выпил. - Расскажу - не поверите... Карташов слушал и все в нем закипало дьявольским варевом. Кулаки сами по себе сжались, да так, что кожа на костяшках натянулась до белого глянца... ...После госпиталя Татаринов переехал жить к медсестре Вере, с которой там познакомился. Женщина, старше его на пятнадцать лет, взяла его к себе. Из жалости, и три месяца обихаживала, как любимого сына. Купила ему рубашки, майки, подержанный компьютер, чтобы ему не скучно было ожидать ее с работы. Через одного большого начальника, который тоже когда-то лечился в госпитале Бурденко, выбила прописку. Ее старая мать выписалась и уехала к сестре на Украину. - Однажды Вера сказала, что хочет съездить навестить мать. Я не возражал - мать есть мать. Накупила мне продуктов, пива, атлантической сельди и уехала. Неделю живу, вторую, а ее все нет и нет. Уже с работы стали звонить. Я порылся в шкафу и нашел в альбоме открытку с обратным адресом. |
|
|