"Марк Олден. Власть" - читать интересную книгу автора

ему поверят.
Тогда придется отказаться от мысли о поджоге. Думать о поджоге, когда у
тебя обнаружили бензин, - чистое безумие. Баколод не настолько глуп.
Разумеется, он попытается все объяснить китайцу, если дело примет такой
оборот. И будет надеяться, что тот ему поверит.
Он покинул площадь, вышел на посыпанную гравием тропинку и оказался в
темноте. Теперь он бросился бежать. Через несколько секунд, задыхаясь и
чувствуя легкое головокружение, он достиг сарая. Положив руку на дверную
ручку, он огляделся и вздрогнул, когда вдали залаяла собака. Но кругом
никого не было. Он вошел в небольшой темный сарай и быстро закрыл за собой
дверь.
Внутри пахло машинным маслом, древесными опилками, заплесневелым
тряпьем, человеческой и животной мочой. Тесное помещение было завалено
негодными предметами: сломанная стремянка, устарелые станки, старая обувь,
разбитая пишущая машинка, грязные электрические кофейники, пустые
кислородные баллоны. Помойка, подумал Баколод. Ящик для всякого хлама.
Единственное окно без стекол выходило на женские общежития - окруженные
колючей проволокой двухэтажные деревянные бараки, в которых некогда были
расквартированы воины 16-й японской императорской армейской дивизии. В
бараках светились окна рабочих ночной смены.
Один из бараков был совершенно темным. Баколод несколько секунд
внимательно смотрел на него, затем поднял свою сумку. Времени было в обрез.
Стоя спиной к окну, в которое светила луна, он стянул с себя белые
боксерские трусы, достал из сумки лифчик и голубое платье и надел их. Ладони
вспотели, он остановился и вытер их о рубашку. Если он слишком разволнуется,
то с ним может случиться припадок.
Он надел туфли-лодочки, черный нейлоновый парик и браслет с
искусственными драгоценностями. Затем настала очередь туалетной воды,
которую он купил у аптекаря из китайского квартала. Девушки с Талтекс не
покупали дорогих духов, поэтому и он потратил лишь несколько песо на эту
дрянь. По капельке за уши, немного на руки и - достаточно.
Открыв красную кожаную сумочку, он достал из нее небольшое ручное
зеркальце, пудреницу и тюбик с помадой кораллового цвета, которую
позаимствовал у Хузи. Присев под окном, он повернул зеркало, чтобы поймать
свет луны, и осторожно обвел помадой губы. Теперь немного пудры на щеки, а
темно-коричневый карандаш сделает его брови толще и темнее. Закончив, он
посмотрел в зеркало на свое новое лицо и улыбнулся. Потрясающе.
Он спрятал свою форму и туфли, засунув их под измазанный краской
брезент. Бумажник, часы и четки положил в красную сумочку. Он рисковал,
надеясь, что одежду не найдут в его отсутствие. Выбора у него не было. Но к
чему рисковать потерять деньги и часы? Или бамбуковые четки, освященные
кардиналом Сином, святейшим на Филиппинах человеком?
Сидя у окна, Баколод коснулся четок и широко открытыми и немигающими
глазами уставился на бледный осколок луны. Затем прислонился спиной к стене
и, ожидая пока успокоится дыхание, стал вслушиваться в шум водопадов в
ущельях, окружающих гору. Пенис под его платьем сделался твердым, как
камень.
Он покинул сарай, шепотом повторяя имя девы Марии.