"Генри Лайон Олди. Маг в законе 1" - читать интересную книгу автора

бороде; выдернул волос, прикусил желтыми, лошадиными зубами.
- Спать пора, - рассудил он. - К завтрему рано подыматься. А вы...
Он строго посмотрел на тебя, Княгиня, почему-то именно на тебя, и ты
сразу поняла: мутноглазый знает. И по какой статье срок давили, и что
вприкуску имели, и кто здесь Дама, а кто - Валет.
Умен оказался; зорок.
Не чета дураку Тимошке.
- А вы вот чего... Ворожить вздумаете - стрелю. Крест святой, стрелю. И
в сугробе закопаю; без панихиды. Уразумели?
Ты молча кивнула.
Помнишь, Княгиня? Тебе тогда даже стало интересно: а не начать ли
"ворожить"?!
Как встарь; без оглядки. И пусть мутноглазый посмотрит: как легче
умирать магу в законе, после каторжной отсидки, - от его смешной пули или
от своей родной доли?!
Интерес мелькнул и угас.
Сны бродили в дыму, обходя тебя десятой дорогой. Ты так и спала: без
снов.

* * *

Ушли лосятники затемно.
Шумно, деловито; по-быстрому.
Спустя полчаса поднялся и Друц. Долго кряхтел, хрустел телом; матерился
полушепотом, вставляя чудные ромские слова. Ты слушала, купаясь в дреме, -
да, Рашка, ты слушала, стараясь не позволить себе войти в смысл незнакомой
речи.
Слишком дорогая покупка вышла бы; проще у самого Валета спросить,
проще, да не надобно.
Спи. Есть еще время.
- Пойду дровишек расстараюсь...
Хлопнула дверь. С обидой взвизгнул снег под тяжелыми шагами; минута - и
шаги затихли в отдалении. Ты знала: такое с Друцем бывает. Найдет предлог,
утащится куда-нибудь и станет в небо смотреть. В темное, светлое,
затянутое тучами или подмигивающее желтым глазом солнца... Ему небо нужно,
Дуфуне Друц-Вишневскому.
Хоть иногда. Позарез. Такая ему планида по жизни вышла...
Ты знала, потому что сама была такой.
Ну, почти такой.
Спи.
Слышишь - визг снежный, шаги... опять хлопает дверь.
- Давай, дура баба, подвинься!.. Сделаемся по-быстрому...
Чужие, жесткие руки наскоро ощупали. Исчезли. Что Княгиня, разучилась
дергаться впустую? Разучилась. Не пошевелилась даже. Только позволила
дреме удрать в угол да ресницами чуток шевельнула. Чтоб видеть. Вон он,
Тимошка-охотник, болтун пропащий: тулуп на нары, подпер дверь поленом,
губы облизал и опять к тебе.
Сел рядом.
Не торопится, хотя и говорил: по-быстрому, дескать.
- Я, дура баба, ватаге слегонца нашавил: забыл, мол, кисет! Догоню,