"Генри Лайон Олди. Маг в законе 1" - читать интересную книгу автора

второй тебя закопает. Да и ружьецо-то твое... осечка на осечке. Поверишь?
проверишь?
Расстояние между тобой и блудливым охотником исчезло сразу, рывком.
Лишний здесь топор упал в снег. А вслед за ним и дурак Тимошка, ухваченный
разом за шиворот и за штаны, отправился головой вперед в ближайший сугроб.
Вместе со своим задрипанным берданом.
- Эх, Княгиня, нам ли жить в печали? - Ты постарался не заметить синей
бледности на лице женщины; и не попытка насилия была тому виной. - Пошли
чаи гонять?
Наспех только кошки родятся...
- И я, - задушенно донеслось из сугроба. - И мне - чаю...
горяченького...

* * *

Когда котелок уже принялся вовсю фырчать, снаружи затарабанили в дверь.
Полено, предусмотрительно установленное по новой взамен отсутствующей
щеколды, вздрогнуло.
- Эй, варначье! Хучь чаю-то налейте! - заблажил Тимошка душевным
фальцетом. - А ишо тулуп мой там, у вас! Зима, чай, на дворе, холодно!
3-зараза!..
Ты покосился на Княгиню, но та только пожала плечами.
Без разницы, значит.
Ружье возникший в дверях Тимошка держал стволом вниз; сразу же, войдя,
демонстративно извлек патрон, а само ружье поставил к печке - сушиться.
Нацедил сиротскую, четвертную кружечку; жадно припал губами.
Дернул кадыком.
Захрипел удавленником, пытаясь совладать с первым глотком.
- Ну вы и заварили! Ажно пляшет, в брюхе-то!..
- Пойди снежком заешь, - беззлобно ухмыльнулась Княгиня.
- Сама заедай! И не такое пивали! - тут же спохватился охотничек.
Некоторое время прихлебывали чай молча. На скуле у Тимошки медленно,
оттаивая в тепле после сугроба, наливались багрянцем следы ногтей. Это
Княгиня его еще по-доброму: могла ведь и по глазам!
А лоб ободран - это, должно быть, наст ломал, когда в сугроб нырял.
- Ить могла бы и дать, дура баба! - подумав, заявил вдруг лосятник,
по-ребячьи кривя губы. - Кому ты такая сдалась, падина?! А я...
- Бог подаст, - был ответ.
Короткий, сухой; тщательно процеженный сквозь зубы.
Для вящего понятия.
Однако было видно: обидное "Кому ты такая сдалась?!" задело женщину за
живое, и задело крепко. Одно дело - понимать самой, назубок вызубрить,
слепиться навсегда; и совсем другое - от мужика в лицо услыхать, пусть
даже от мозгляка вроде Тимошки.
- Ну и жихорь тебя заешь, - как-то вроде бы даже с облегчением
согласился лосятник, добавив совсем уж невпопад: - Баба с воза...
Вот только - невпопад ли? - подумал вдруг ты. Когда мужик от бабы
известно чего хочет, а та ему от ворот поворот дает, да еще и морду
облупит - какое тут облегчение?! Злость да обида. А мужское естество от
той злости, от обиды той только пуще взбрыкивает.