"Генри Лайон Олди. Маг в законе 2" - читать интересную книгу автора

хватку, под твой характер.
В дороге, что ли, старался?
Одной рукой правил, другой настраивал?
Конечно, ты предпочла бы альгамбрскую гитару или, на худой конец, лютню
- но выбора не было. Сама ведь кивнула, никто в затылок не толкал. Теперь
играй, "тетя Эльза". Брюзжание было напускным: на самом деле ты любила вот
такие дни, вечера, собрания, когда могла видеть Феденьку, играть для него,
кого считали твоим сыном едва ли не все... Включая тебя, Княгиня.
Ведь правда?
Правда. И можно в такие минуты не думать о главном: скоро Федор с женой
выйдут в Закон. Скоро - все. Глупая старая Рашка... А ты помнишь свой
собственный выход в Закон? О да, конечно, ты не забудешь его до самой
смерти и после смерти не забудешь... Давай не забывать вместе?


* * *


...знать бы еще, почему ты мне запомнилась тогда? Шла, как все.
Глядела, как все. Муха на липкой ленте - как все. Может быть, дело в
другом: ты шла, не оборачиваясь. Семнадцатилетняя девчонка, маленькая
дрянь, ты даже не пыталась тайком глянуть через плечо: где фея-крестная?
по-прежнему стоит ли за тобой?!
Будто знала: стоит.
Здравствуйте, Эсфирь Гедальевна; как поживает ваш папа в Житомире?
По-прежнему заверяет реб Ицхок-Лейбуша, что, во-первых, он давно отрекся
от блудной дочери, во-вторых, дочери у него отродясь не было, и,
в-третьих, жена ночами плачет, а у него тоже сердце, а сердце кровью
обливается?.. Ладно, Эсфирь Гедальевна, вероотступница дражайшая, плюньте
и разотрите. Что, привели ко мне вашу девочку?
ой, это же не девочка, это свежий розанчик, не сглазить бы!.. извините,
у меня сегодня нет сил на шутки, и на смешной акцент, от которого вы,
милая Эсфирь Гедальевна, Дама Бубен, давным-давно избавились, тоже нет
сил. Стойте себе за спиной вашей девочки, которая на вас даже оглядываться
не хочет, стойте молча и не обращайте внимания на мое брюзжание...
У меня сегодня хандра.
Я люблю свою хандру. Я лелею ее, баюкаю, радуюсь ее приходу, ибо
обычное мое состояние носит другое имя - отчаяние. А сегодня я ворчу по
поводу и без, но на самой окраине брезжит краешек солнца, встающего на
западе: завтра все будет иначе, завтра, или уже сегодня, к вечеру, или
прямо сейчас...
Я жду так долго, что время успело потерять для меня свою ценность,
обрести и вновь потерять.
Жаль.
Жаль времени.
Как тебя зовут, девочка? Рашель? О, хорошее имя! Старое, выдержанное -
не имя, вино. И служил Иаков за Рашель семь лет; и они показались ему за
несколько дней, потому что он любил ее. Впрочем, детка, я не Иаков, мне
недосуг служить за тебя семь лет (семь?! песчинки насмешливо текут меж
пальцев...); и надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что не люблю тебя.