"Генри Лайон Олди. Восстань, Лазарь" - читать интересную книгу автора

- Вот твой счет. За подъем. Потянешь?
Очкарик с уважением посмотрел на цифру.
- Однако, у вас и тарифы... Потяну. Легко. Только, Жора, вы запомните
на всякий случай: я - человек простой. Если что, я вернусь. И за каждую
копейку спрошу.
- А ты меня не пугай, - мордатый доел последнюю шпротину и лениво
поднялся с ящика. - Я страх какой пугливый. Начну тебе любовь поднимать, а
руки, понимаешь, дрожат... Она и не встанет. Ладно, пошли в подвал.
- Зачем в подвал? - не понял очкарик.
- Поднимать. Я обожаю, когда в подвале, возле холодильника. Там мясо на
леднике хранится, мне от мяса сил прибывает.
- Ага, - догадался Лазарь, - поэтому вас Мясником и прозвали.
- Ни фига подобного. Фамилия у меня такая: Мясник. Георгий Мясник, по
паспорту. Пошли, чего зря базлать! Скоро Палыч с Хлебчиком вернутся...
Уже у черного входа, ведущего в мясные подвалы "Гастронома", очкарик
снова подал голос.
- А вы не боитесь, Жора, - спросил он, - что я вас обману? Вы мне
любовь поднимете... воскресите, а я вам денег не дам? Уйду, и все?
Жора Мясник бросил на клиента веселый разбойничий взгляд:
- Не боюсь, Лазарь. Вот этого не боюсь ни капельки. Дашь ты мне денег.
Глеб твой дал, и ты дашь. До последнего грошика. Я честный. И со мной
по-честному.
- А что вы Глебу поднимали? - внезапно спросил Лазарь.
- Не твое дело, - мстительно отрезал Жора.
- Подняли?
- Поднял, - со странной интонацией ответил мордатый. - Еще как поднял.
Иначе с чего бы он тебя ко мне направил? Ты не спрашивай, ты иди и молчи...
Кудрявый бутуз запустил им вслед палкой, но промахнулся.

* * *

Святое время - август.
Еще стоит жара, мужчины ходят в шортах и сандалиях на босу ногу, девицы
щеголяют обнаженными пупками, гроза собирается где-то далеко, за
новостройками, за зелеными тучами листвы в сквере. Шелестят пыльные акации,
но по вечерам становится прохладно, зябкий шепоток бродит в кронах тополей,
осторожно трогая их желтыми пальцами. Из открытой форточки плывет баритон
полузабытого изгнанника: "Ах, если бы только не август, не чертова эта
пора!..", и вторит ему из другого окна не менее забытое меццо-сопрано:
"Скоро осень, за окнами август, от дождя потемнели кусты, и я знаю, что я
тебе нравлюсь..." Два голоса сливаются за спиной у случайного прохожего,
отойдя на двадцать шагов, уже не поймешь, где чей, и только понимаешь, что
лето у тебя было, оно еще здесь, в руках, протянутых за подаянием, но
горячий август проливается сквозь пальцы на серый асфальт, лето было, лето
есть, это ненадолго, так ненадолго, что словно и нет его, лета, и не было
никогда, а жалко...
Осени не ждешь. Ждешь разве что Нового Года.
Начинается дождь.

* * *