"Джеймс Олдридж. Не хочу, чтобы он умирал" - читать интересную книгу автора

прислуживавшего ей на кухне мальчика Абду гладить блузки лучше, чем это
делали в местных прачечных. А потом появилась на свет божий, словно ничего и
не произошло.
И жизнь ее пошла, словно ничего не случилось. Потекла своим привычным
ходом. Глаза у вдовы Пикеринга были ясные, синие. Она гордилась своим
самообладанием. Но ей так хотелось вернуть утраченное счастье, ибо кто лучше
нее знал, что она рождена быть счастливой?
- Скотти! - воскликнула она, когда он вошел, и поцеловала его в щеку. -
Я укладываю Джоанну спать. Если хотите, можете рассказать ей сказку.
Он знал, что Люси делает это нарочно. Ей хотелось заставить его
сблизиться с людьми, хотя бы с маленькой Джоанной, чтобы он преодолел свою
робость, свою нелюдимость, свою скованность и немоту.
Джоанне было пять лет. Другая дочь, восьмилетняя Эстер, училась в
Палестине. Люси была настоящей женщиной, но Скотту казалось, что она еще
недостаточно остепенилась, чтобы быть матерью восьмилетней дочки, Тело ее
еще не насытилось материнством.
Люси дала Скотту синюю бумажную пижаму Джоанны. Скотт неловко нагнулся
к серьезно глядевшей на него девчушке, чтобы натянуть через ее белокурую
головку кофточку и надеть штанишки на пухлые, упитанные ножки. Он посмотрел
на ребенка. Девочка не сводила с него глаз: она не привыкла к таким
застенчивым незнакомцам, но, как и мать, знала, как с ними обходиться.
- Сколько тебе лет? - спросила она.
Скотт не умел держать себя с детьми просто и непринужденно.
- Не знаю, - сказал он серьезно. - А что?
Мать вызволила его из беды.
- Скотти уже скоро десять, - сказала она. - Он только выглядит старше.
Поцелуй его и беги спать. Сними только туфельки, когда ляжешь в постель. И
не вздумай просить есть. Сегодня среда, а кушать в кроватке можно только по
пятницам. Ну, теперь все. Не будет тебе ни воды, ни яблока, ни книжек. И
ставни я закрою. Марш! - Она поцеловала девочку, и Омм Али, черная нянька из
Судана, увела ее спать.
Стояла ранняя осень, и дело происходило не вечером, а сразу же после
полудня, но девочке, по английскому обычаю, полагалось днем спать часа два.
Так уж было заведено. И удавалось это, как известно было Скотту, только
потому, что Джоанна здоровый и спокойный ребенок. Скотт ее за это любил.
- Садитесь, - предложила ему Люси. - Я вас чем-нибудь покормлю.
- Не хочу. Лучше я поброжу по квартире и погляжу, что вы делаете, -
сказал Скотт, наблюдая за тем, как она подбирает раскиданную одежду Джоанны,
ее туфли и носки.
- Я только что от Пикока...
- Бедный Тим! Он так всегда за вас волнуется. Сегодня он придет ко мне
обедать.
- Да?
- Не надо ревновать, миленький, - сказала она с нежностью.
Отношения между ними не были настолько близкими, чтобы оправдать его
замешательство.
- Вы больше там не работаете?
- Нет. Я теперь у шифровальщиков. Эта работа мне больше по душе.
Кое-что приходится переводить с французского и с греческого. Интересно. Меня
и взяли-то к Тиму Пикоку только потому, что хотели подсунуть мне