"Маргарет Олифант. Окно библиотеки ("Карета-призрак" #2) " - читать интересную книгу автора

увидел, вернулся назад, и я слышала, как он сказал тете Мэри, чтобы она не
беспокоилась: "мисси" из-за жары задремала, а потом внезапно встрепенулась.
При этом все рассмеялись. В другое время я готова была бы убить его за такую
наглость, но сейчас мне было не до того. Сердце у меня колотилось, в висках
стучала кровь. Однако я пребывала в таком возбуждении, что именно поэтому
мне ничего не стоило полностью овладеть собой и не произнести ни звука. Я
дождалась, пока старый господин вернется на свое место, и снова взглянула в
окно. Да, он был там. Я не ошиблась. Едва посмотрев напротив, я сразу
убедилась: это то самое, чего мне так хотелось; я всегда знала, что он там,
и ждала его каждый раз, когда замечала в комнате какое-то движение, - именно
его и никого другого. И вот наконец дождалась - он там. Не знаю, как было на
самом деле: его ли я ждала или кого-нибудь другого, но я говорю о том, чтоМГ
почувствовала, когда внезапно заглянула в эту загадочную туманную комнату и
увидела там его.
Он сидел спиной ко мне на стуле, который он сам или кто-то другой под
покровом ночной темноты поставил к секретеру, и писал. Свет падал слева и
освещал его плечи и половину головы, но лица я не видела - оно было
повернуто в сторону. Как же это чудноМГ: кто-то, то есть я, смотрит на него
во все глаза, а он не повернет головы, даже не пошевелится! Если бы на меня
кто-нибудь так смотрел, я пробудилась бы от самого глубокого сна и вскочила;
такой взгляд я почувствовала бы на любом расстоянии. Но он сидел не
шелохнувшись. Как я сказала, свет падал с левой стороны, но не подумайте,
что освещение было очень ярким. Так не бывает никогда, если заглядывать в
окно через улицу; просто было достаточно светло, чтобы видеть очертания его
фигуры, темной и плотной, и его белокурые волосы - как светлое пятно в
тумане. Эти очертания были особенно заметны на фоне тусклой золоченой рамы
большой картины, что висела на задней стене.
Все время, пока у нас были гости, я сидела как зачарованная и смотрела.
Не знаю, чтоМГ меня так взволновало. При случае мне любопытно было бы,
конечно, взглянуть на студента в окне напротив, спокойно сидящего за своими
занятиями, но, разумеется, я и не подумала бы при этом волноваться. Всегда
ведь интересно заглянуть в чужую тайную жизнь, видеть так много и знать так
мало и, может быть, гадать, чтоМГ же делает этот молодой человек и почему он
никогда не повернет головы. Подходить к окну - не слишком близко, иначе он
заметит и решит, что за ним подглядывают, - спрашивать себя: "Он все еще
там? И пишет, все время пишет? Что же он пишет, хотела бы я знать?". Это
было бы очень увлекательно, но не более того. И все это не имеет ничего
общего с тем, что я испытывала на самом деле. Я наблюдала затаив дыхание, я
ушла в это с головой. Во мне не оставалось места ни для других впечатлений,
ни для других мыслей. Против обыкновения я была глуха к мудрым - или
глупым - разговорам, которые велись в дружеском кругу тети Мэри. Я
улавливала только бормотание у себя за спиной, чередование нежных и резких
голосов, не то что раньше, когда я читала и одновременно слышала каждое их
слово, пока прочитанные и услышанные истории (а старики постоянно
рассказывали друг другу всякую всячину) не сливались в единое повествование
и его героем не становился герой или, скорее, героиня романа, который я
читала. Теперь же все их разговоры я пропускала мимо ушей. И при этом ничего
интересного в окне напротив не происходило, за исключением одного: там был
он. И он не делал ничего особенного - просто писал и вел себя как человек,
целиком ушедший в это занятие.